Ялгузидзе

Ялгузидзе с 23 лет уже мы видим учителем, в дальнейшем — чиновником по разбору дел своих соотечественников, приобщаемых к российскому государственному организму. В самом начале XIX века он становится по долгу своей службы очевидцем непримиримой вражды крестьянства и помещиков. И каждый раз он безоговорочно свидетельствует русским властям, что в этой вражде повинны князья и помещики, жестокие притеснители крестьян, своекорыстные до глупости, не признающие справедливости и общих интересов. В 1802 году Ялгузидзе, оценивая нескончаемые распри между грузинскими князьями и крестьянами-осетинами, в своих донесениях русским военным властям в Грузии отмечает, что «осетины много о чем жалуются на князей этих, жалуются, что между осетинами и грузинами всякую вражду сеют они, во всем обвиняют князей». Ялгузидзе передает эту мысль как мнение крестьян, но, излагая факты, он полностью доказывает ее обоснованность и тем самым возводит в объективную истину, которую разделяет и сам. Таким образом, Ялгузидзе, воспитывавшийся с 8 лет в атмосфере монастырской школы «священного писания, грамматики и философии», в «грузинской культурно-литературной сфере» при царском дворенатш «Алгузиани» с ее идеалом царя-героя, мудрого правителя и военачальника, с ее идеалом «справедливых» феодальных отношений. Но после 1802 года», когда~он непосредственно, лицом к лицу сталкивается с реальной феодальной действительностью и убеждается в правоте крестьян, враждующих с князьями, щэзможность написания поэмы с таким идеалом политического устройства на наш взгляд, исключается.