Временное освобождение от воли

Искусство, каким бы предельно мощным оно ни было, дает лишь временное освобождение от воли. Опять мы можем увидеть, что, несмотря на предельное восхищение искусством и предельное несогласие с Гегелем, Шопенгауэр и здесь приходит к сходному результату, провозглашая ограниченность искусства и, в некоторой степени, его прошедший характер для ищущего дальнейших продвижений духа.

Баумгартена «Эстетика», новую науку трактовали как философию красоты (в русской терминологии того времени «изящного») и искусства. Поэтому при рассмотрении русской эстетики следовало бы прежде всего обратить внимание на философское содержание идей, высказанных мыслителями, а затем уже, отталкиваясь от этого философского ядра, прослеживать те связи, которые эстетика имеет с художественной критикой и непосредственно с искусством. Такая схема вполне применима для изучения западноевропейской эстетики XIX века, так как в этих странах сложилось довольно четкое разделение общественной мысли на гуманитарные науки (философия, включая эстетику; история, искусствознание, социология, экономика), общественнополитическую публицистику, художественную литературу и литературную критику. Ситуация в России была иной: в российской жизни значимость общественных проблем была столь велика, что в стороне от них не могли оставаться ни литература, ни искусство, ни философия, ни тем более эстетика, чем в значительной мере определилась концентрация общественной мысли на литературе и литературной критике, как поле борьбы различных идейных течений.