В течение определенных исторических эпох

В течение определенных исторических эпох Бог достаточно успешно руководил событиями, и космос явился нам полным рациональности. В дальнейшем Бог удалился от управления, и его творение оказалось переданным в руки людей, которые в результате своих споров и борьбы за власть ввергли все в хаос. Через какое-то время Бог, видя опасность,

В течение определенных исторических эпох Бог достаточно успешно руководил событиями, и космос явился нам полным рациональности. В дальнейшем Бог удалился от управления, и его творение оказалось переданным в руки людей, которые в результате своих споров и борьбы за власть ввергли все в хаос. Через какое-то время Бог, видя опасность, грозящую его детищу, вновь взял бразды правления в свои руки и вернулся на курс порядка и добра. Полагая, что божественное это разум, проявляющийся в обществе посредством разумных законов, установленных справедливыми правителями, мы можем интерпретировать грасиановскую историю как гимн закону и установлению, по которым где-то существует рациональное законотворчество, просвещенные хорошие правители, которые почитают и любят богов, считая, что человеческие законы являются простым отображением божественного природного закона. И где добро, таким образом, торжествует.

И наоборот, возможен взгляд на общество, как на корабль, которым управляет обезумевшая команда, захватившая правление, дабы удовлетворять свое тщеславие или же использовать власть как инструмент, с помощью которого можно тешить свое сладострастие. Команда, которая, без сомнения, лишь переоделась мореплавателями и капитаном, знатными вельможами и принцами но, несмотря на свои пышные униформы, является не более чем ряжеными невежественными авантюристами, не знающими искусства навигации, не знакомая с астрономией и не способная вести корабль нужным курсом. Не это ли совершенный образ грасиановского мира? Сначала мы не распознаем в этих мошенниках, переодетых моряками, авантюристов. Но при ближайшем рассмотрении все это оказывается ничтожным, надутым, пустым, как пробка, и лишь разодетым в прекрасные наряды.3 Кроме того, становится очевидным, что принцы на самом деле являются всего лишь рабами чужих или, по крайней мере, своих желаний.4 Мужественные и, казалось бы, самоотверженные солдаты, высокие сановники оказываются рабами своих страстей.5

Итак, если мы рассматриваем жизнь, согласно классическому мышлению, как реализацию божественного порядка (все равно с точки ли зрения пантеиста или атеиста), как рациональный процесс, имманентный космосу или истории, в таком случае мы оптимисты. И, наоборот, если мы видим ее как «абсурдный рассказ, повествующий об одном глупце», говоря шекспировскими словами, то мы можем быть квалифицированы как пессимисты. Можно возразить, что сама жизнь безразличным образом относится к обеим этим позициям, и что ее структура зависит от того, как мы с ней поступаем.