В разговоре с отцом

Об этом она заявляет как в разговоре с отцом, так и спустя лет пять в решительном объяснении с вернувшимся Джамбулатом: «Мне не легка была свобода Такого выбора, поверь, Но все ж я счастлива теперь. Я не ропшу. нарушив клятвы, Дала я верности обет. Кормлюсь плодом нелегкой жатвы, — Где труд — там преступленья нет. В том и заключается глубокая разница в соотношении -сил старого и нового в поэме Пушкина, с одной стороны, и в поэме Коста —. с другой, что новое мировоззрение в «Та- зите» еще молчаливо, не осознано его носителем, тогда как старое еще во всей силе и первобытной грубости грозит и проклинает. В «Фатиме» же это новое уже осознано, сформулировано его носителем и противостоит старому, которое еще сильно, но идет на мелкие уступки. Но старое в своей эволюции успело выработать более тонкие формы выражения, оно не грозит и не проклинает, но придает себе вид высшей -законности и силой этой бесчеловечной законности губит новое. Гасуб и Наиб оба являются поборниками патриархально- феодальных норм жизни и форм сознания. Они безукоризненные исполнители адатов. Однако тип феодала-самодура, ра-боторговда, разбойника, грубого й невежественного, тип, созданный в 20-е годы XIX в. Пушкиным, к эпохе начала пореформенного периода успел измениться во многом. Гасуб открыто пускается в набеги на соседей, торгует рабами, зовет сына к исполнению адата кровомщения. Когда сын не следует его воле, то он проклинает его, обрекая на несчастье.