В поисках Цацы (Часть 85)

Каких модниц и модников среди них нет — только успевай разглядывать! Какие фасоны нарядов, вырезы, рюшечки, ткани, обувь, украшения, прически, шляпы…

Капри, оказывается, самая известная тусовка всех модных домов мира — Valentino, Nina Ricсi, Dolce&Gabbana и еще бог весть каких. Жаль, фотографировать нельзя, повсюду висят знаки — перечеркнутая фотокамера. И понятно. На Капри отдыхает много известных звезд из мира искусства и шоу-бизнеса: модельеры, артисты, художники, писатели, журналисты, и даже могут быть инкогнито коронованные особы. Некоторых я узнала. Не принцев и принцесс, конечно, а кинозвезд — Пьера Ришара и Сару Паркер. Многие лица казались знакомыми по глянцевым

Каких модниц и модников среди них нет — только успевай разглядывать! Какие фасоны нарядов, вырезы, рюшечки, ткани, обувь, украшения, прически, шляпы…

Капри, оказывается, самая известная тусовка всех модных домов мира — Valentino, Nina Ricсi, Dolce&Gabbana и еще бог весть каких. Жаль, фотографировать нельзя, повсюду висят знаки — перечеркнутая фотокамера. И понятно. На Капри отдыхает много известных звезд из мира искусства и шоу-бизнеса: модельеры, артисты, художники, писатели, журналисты, и даже могут быть инкогнито коронованные особы. Некоторых я узнала. Не принцев и принцесс, конечно, а кинозвезд — Пьера Ришара и Сару Паркер. Многие лица казались знакомыми по глянцевым журналам, их я изредка пролистывала, когда бывала в парикмахерской.

В веселой праздничной разноязыкой толпе идем по центральной улице. В ярко освещенных витринах модных бутиков красуются манекены в самых последних моделях этого сезона. Стены домов почти до крыш покрыты цветущими, благоухающими зарослями плетистых роз, у каждого входа — цветущие деревья или кадки с неведомыми цветами, а их дурманящий сладкий аромат смешивается с ванильным запахом только что выпеченных вафель для мороженого. А вот и отель Queen — шикарный, пятизвездочный, подсвеченный фонарями. «Королева — это, разумеется, я, и где, как не здесь, появиться моему королю…»

Вдруг сквозь гул иностранной речи мы услышали громкий возглас:

— Глэб! Finalmente! Андиамо! Сюда!

Всматриваюсь и вижу… нам машет рукой… Марио. Он приветливо улыбается и зовет нас к себе. Мы подходим, садимся за столик. Муж, представляя меня ему, говорит:

— Знакомьтесь: моя жена Мария, а это сеньор Марио Кастеллуччи. Я тебе о нем рассказывал…

Не могу поверить! Просто сказка! Марио, Марио со мной, здесь, рядом!

Он совершенно неотразим: глаза сияют, как эта южная ночь, царская осанка, а белый костюм с сиреневой рубашкой сидит на нем так, как будто он в нем родился. Я — напротив, мы пьем шампанское, оживленно беседуем об искусстве, и он иногда, как бы невзначай, мило жестикулируя и подбирая русские слова, касается моей руки, а когда муж отворачивается, просто прожигает меня глазами. Я от волнения даже и не пытаюсь вникнуть в суть разговора, а просто сижу и любуюсь моим Марио.

Вдруг Марио многозначительно на меня взглянул и, упомянув, что в это время года его семья занимает апартаменты в Queen, стал настойчиво приглашать нас на ужин в ресторан.

Я стала отказываться, но, что удивительно, Глеб с радостью согласился. Метрдотель почтительно, как важных гостей, поприветствовал нас и провел на террасу с видом на море, усадил за большой овальный стол. На белоснежной скатерти в вазе возвышались букет из орхидей, темно-кремовых в крапинку, и причудливый хрустальный подсвечник. Официант, ну просто как лорд во фраке, услужливо зажег свечи, и радужные блики заискрились на хрустале бокалов, серебре столовых приборов и в глазах моего Марио.

Послышалась звуки музыки и оперные голоса: сопрано — ну вылитая Мария Каллас, а тенор — двойник знаменитого Хосе Каррераса.