В поисках Цацы (Часть 80)

Это важная взрослая тайна, и она не выдала ее, как дед ни допытывался.

Ударили старинные часы. Закатное солнце озаряло золотым светом все в комнате: тюль на окнах, мраморный рукомойник с зеркалом, поблескивающее на раковине лезвие опасной бритвы, буфет с цветными стеклышками, старую потемневшую картину «Лесная тропинка», пузатый чайник на круглом столе, придвинутом вплотную к выемке рояля, белую дверь, ведущую в общий коридор их коммунальной квартиры. Глаза у Вари слипаются, ей уже пора спать, она сняла байковое платьице и сидит на рояле в трусиках и в маечке, прижимая к себе любимую игрушку — плюшевую мартышку с зажатым обручем

Это важная взрослая тайна, и она не выдала ее, как дед ни допытывался.

Ударили старинные часы. Закатное солнце озаряло золотым светом все в комнате: тюль на окнах, мраморный рукомойник с зеркалом, поблескивающее на раковине лезвие опасной бритвы, буфет с цветными стеклышками, старую потемневшую картину «Лесная тропинка», пузатый чайник на круглом столе, придвинутом вплотную к выемке рояля, белую дверь, ведущую в общий коридор их коммунальной квартиры. Глаза у Вари слипаются, ей уже пора спать, она сняла байковое платьице и сидит на рояле в трусиках и в маечке, прижимая к себе любимую игрушку — плюшевую мартышку с зажатым обручем в лапках. Варя уже не радуется, что знает тайну. Она устала от скандала и мечтает, чтобы бабушка перестала плакать и уложила поскорее ее в постель, накрыла одеяльцем и перекрестила на ночь.

Больше дед Степан в командировки не ездил.

Больше дядю Колю Туманова Варя никогда не видела.

Варя, бабушка и дед стали жить опять счастливо втроем, и родители забегали к ним по воскресеньям.

Бабушка и дед прожили вместе еще тридцать лет до его смерти.

Вот какие воспоминания пробудила у взрослой Вари слова вокальной распевки: «У-у-у-у-утренний ту-у-ума-ан».

Любые воспоминания о детстве можно озаглавить «Утренний туман». Наверное, это прекрасно, что в детстве все кажется необыкновенно загадочным, туманным, и думаешь, что, когда вырастишь, то туман рассеется, и увидишь, что жизнь еще прекрасней, чем в детстве. Ведь казалось, что у взрослых столько возможностей — они такие большие, красивые и умные. Но удивительно, когда Варя подросла, она увидела, что почему-то они почти все несчастны.

Только у бабушки, у деда и у другого дедушки, Кости, были счастливые светящиеся лица. Да, у некоторых старых людей яркие, уверенные, светящиеся добром и участием глаза, откровенные, дружелюбные лица.

Вот бабушка родилась в 1905 году в семье дворянина. Он был инженером, имел собственный дом на Тихвинской улице, большую семью, четверо детей. Леля старшая. Училась в гимназии… Потом революция, голодовка, нэп, война, эвакуация, возвращение в Москву в занятую квартиру…

Чем можно объяснить внешнюю красоту, лучистый взгляд и в старости? Только благородством души. Может быть, у некоторых в старости тело дряхлеет, а душа светлеет, возвышается?

После того, как бабушка Леля воспитала всех детей и внуков, она пошла работать санитаркой в роддом — ухаживать за людьми, помогать больным, вот в этом радость ее. Радость отдачи себя страдающим, страждущим людям. В больнице пациентки, а особенно роженицы, Лелечку обожали: даже называли в честь нее новорожденных девочек. Правда, она рассказывала, что некоторые вредные медсестры травили ее и сплетничали, но все врачи ценили и уважали. «Когда дежурит Елена Алексеевна, мы спокойны», — говорили они про нее.

Варя с братом тогда не могли понять, зачем идти работать за копейки в таких тяжелых условиях? Ответ — милосердие! Ныне забытое, почти неодушевленное для нас слово.