В поисках Цацы (Часть 70)

Наташа накрылась одеялом с головой и стала усиленно дышать. Это помогло, и она начала согреваться. Но от перевозбуждения долго не могла уснуть.

Что же случилось? Она лежала, закутавшись, и твердила себе:

— Я доказала, доказала!

«Что доказала?» — будто спрашивал кто-то другой.

И с этой мыслью девочка наконец заснула.

Утром Наташа, как все дети, встала, умылась и пошла на пионерскую линейку. Перед тем как идти в столовую на завтрак, девочка забежала в спальную, достала завалившийся под кровать свой влажный, весь в песке, купальник, отряхнула и, прополоскав, повесила сушиться.

Наташа накрылась одеялом с головой и стала усиленно дышать. Это помогло, и она начала согреваться. Но от перевозбуждения долго не могла уснуть.

Что же случилось? Она лежала, закутавшись, и твердила себе:

— Я доказала, доказала!

«Что доказала?» — будто спрашивал кто-то другой.

И с этой мыслью девочка наконец заснула.

Утром Наташа, как все дети, встала, умылась и пошла на пионерскую линейку. Перед тем как идти в столовую на завтрак, девочка забежала в спальную, достала завалившийся под кровать свой влажный, весь в песке, купальник, отряхнула и, прополоскав, повесила сушиться.

Только этот купальник и напоминал Наташе про ночное приключение. Только он знает ее тайну, он свидетель и доказательство ее подвига.

После этого случая у Наташи прорезался аппетит. Раньше она всегда плохо ела, и взрослые часто ругали ее за ковыряние в тарелке. Теперь девочка стала много и с удовольствием кушать почти все, чем кормили в столовой. Особенно ей полюбился полдник — огромные куски черничного пирога со сметаной и кружка парного молока с подшефной заводу фермы.

Когда накануне отъезда в Москву Наташа собирала вещи, то с удивлением обнаружила, что вся ее одежда стала настолько мала, что смотрелась на ней как натянутая на барабан, который вот-вот лопнет. Девочка превратилась в девушку. Наташе казалось, что ее тело просто вылезает из сарафана, как тесто из квашни, а подол неприлично еле прикрывает совсем не худую попку. Она не понимала, что за время отдыха сильно поправилась — на семь килограммов — и даже подросла на четыре сантиметра. От таких перемен было очень неудобно, поскольку других вещей у девочки не было. Любимый купальник Наташе тоже стал совершенно мал и очень больно врезался в тело. Ей было жаль его выбрасывать.

Когда в свой последний день в лагере Наташа отправилась на пляж попрощаться со своей любимой бухтой, ей захотелось что-нибудь оставить морю на память. И она подошла к кустам, растущим близко к воде, и повесила на них свой купальник. Девочка аккуратно расправила его на ветках. Два кусочка ситцевой ткани, оранжевой в черную полоску, издали смотрелись как два экзотических цветка. Наташа оглядела в последний раз знакомые и полюбившиеся места, и ей живо представилось, как однажды, когда на бухту опустится ночь и замигает зеленый глаз маяка, вдруг из воды выйдет прекрасная русалочка, увидит купальник и унесет его в морское царство, нарядится и закружится с принцем в вихре вальса…

«Хотя зачем русалочке купальник? Бред какой-то! Пора взрослеть!» — подумала Наташа, когда услышала звуки горна, трубящего об окончании последней смены уходящего навсегда последнего лета ее детства.

Звери

Мария Эдуардовна считала себя человеком культурным. Когда дочке Юленьке исполнилось семь лет, она решила поехать с ней на экскурсию в Санкт-Петербург и показать ей этот город — музей под открытым небом.

Юленька — застенчивая, бледная, длинная, худющая, вечно сутулая — походила на испуганную цаплю.