В поисках Цацы (Часть 67)

Наташа подпрыгивала и приплясывала, а папа пел. Наташин папа атлетически сложен, ну просто как греческий бог. А еще у папы чудный голос — прекрасного тембра тенор. Гуляя в лесу, он всегда распевает арии из опер и неаполитанские песни, такие как «О Sole Mio!» и любимую Наташину — «Влюбленный солдат». А когда доходило до слов: «Oh vita, oh vita mia, oh cuore di guesto cuore… — Тебе я, одной тебе я и сердце, и жизнь вручаю…», Наташа начинала весело маршировать и громко подпевать.

Папа с дочкой часто проводили время вместе: ходили за грибами, катались на велосипедах и даже

Наташа подпрыгивала и приплясывала, а папа пел. Наташин папа атлетически сложен, ну просто как греческий бог. А еще у папы чудный голос — прекрасного тембра тенор. Гуляя в лесу, он всегда распевает арии из опер и неаполитанские песни, такие как «О Sole Mio!» и любимую Наташину — «Влюбленный солдат». А когда доходило до слов: «Oh vita, oh vita mia, oh cuore di guesto cuore… — Тебе я, одной тебе я и сердце, и жизнь вручаю…», Наташа начинала весело маршировать и громко подпевать.

Папа с дочкой часто проводили время вместе: ходили за грибами, катались на велосипедах и даже ездили на дальнюю рыбалку на речку Ворю.

В тот день Наташа с папой пришли на пруд и с разбегу бросились в воду. Вволю накупавшись, они выскочили на полянку на берегу и, как всегда, стали кувыркаться, скакать на одной ножке, делать шпагаты, мостик, колесо и даже сальто. Они резвились и кричали громко:

— Траль-ля-ля, траль-ля-ля!

Ах, как весело им было! И вдруг Наташа заметила у себя на правой пятке с наружной стороны какой-то черный шнурок. Пригляделась — это оказалась присосавшаяся пиявка.

Ужас! Наташа вскрикнула так громко, что сорвала голос, и от страха помчалась куда глаза глядят. Папа сначала оторопел, но потом быстро сообразил, в чем дело, и погнался за Наташей. Чтобы ее остановить, ему пришлось даже сбить ее с ног. Когда пиявка присосалась, боли она не почувствовала, но было ужасно гадко, омерзительно, противно.

Папа отодрал пиявку и стал давить ее своей огромной пяткой на тропинке, приговаривая:

— Вот, вот, смотри, нет больше пиявки, успокойся, не плачь!

Он ее действительно раздавил, даже мокрого места не осталось, вот силища! Наташа все еще дрожала от пережитого страха, но была счастлива, что папочка ее спас. И вот страх позади, слезы высохли, и папа с дочкой пошли домой на дачу. Там их ждала любимая бабушка — папина мама. Она уже приготовила ужин и набрала с грядки каждому по блюдечку первой клубники.

Зачем же сейчас на Рижском заливе девочка в такую пору, когда весь лагерь спит, отправилась на берег моря?

Наташа решила проверить свою смелость: искупаться одной ночью в море, и не просто окунуться, а заплыть далеко — до пятой мели, где глубоко, — вода выше подбородка и даже с головкой.

Вот какую задачу она себе поставила. Никого вокруг — одна. Чтобы подбодрить себя, Наташа громко и звонко запела:

— Капитан, капитан, подтянитесь, только смелым покоряются моря!

Ночью на море спасения ждать не от кого. Наташа хотела проверить свою взрослость и самостоятельность. Девочка была уверена, что у нее все получится. Она как будто все предусмотрела, когда бродила по берегу вдоль морской кромки в поисках янтаря, заходила глубоко в воду, проверяя, нет ли на дне ям. И вот сегодня решилась!

Темные кусты обступили девочку. Не видно неба, только белеет тропинка. Скорее надо пройти это мрачное место. Вот наконец кончились кусты, и уже сквозь черные стволы сосен светлеет полоска пляжа и мерцает море и небо.