В поисках Цацы (Часть 65)

И тогда Наташа бежит через улицу, через овраги и, поднявшись наверх, видит, что это он, ее папа, в голубой клетчатой тенниске и в светлых брюках, стремительно приближается к ней. У него накачанный торс и упругая, пружинистая походка спортсмена, он немножко покачивается с ноги на ногу. Он спешит к дочке!

— Ура! — кричит Наташа. — Папочка приехал! — И бежит к нему со всех ног через овраг. Он хватает ее сильными ручищами, обнимает, целует, и они весело идут под горку к даче.

Папа по пути снимает потную тенниску — ему всегда ужасно жарко: на

И тогда Наташа бежит через улицу, через овраги и, поднявшись наверх, видит, что это он, ее папа, в голубой клетчатой тенниске и в светлых брюках, стремительно приближается к ней. У него накачанный торс и упругая, пружинистая походка спортсмена, он немножко покачивается с ноги на ногу. Он спешит к дочке!

— Ура! — кричит Наташа. — Папочка приехал! — И бежит к нему со всех ног через овраг. Он хватает ее сильными ручищами, обнимает, целует, и они весело идут под горку к даче.

Папа по пути снимает потную тенниску — ему всегда ужасно жарко: на даче, в саду и в лесу он ходит исключительно в плавках, несмотря на ворчание бабушки.

— Какая мука летом в жару сидеть в конторе!

Папа работает инженером в проектном институте. После службы он каждый день едет в метро и в переполненной электричке. Он больше всего на свете любит загорать и купаться.

Когда они приходят на дачу, папа отдает бабушке привезенные из Москвы продукты, бежит с дочкой в лес на озеро.

Но в это лето родители решили, что Наташа уже большая, и отправили ее на поезде без взрослых к морю, в Прибалтику, к дальнему родственнику дяде Гарри, а сами уехали на юг.

Море, море! Наташа в мечтах представляла себя героиней фильма «Дети капитана Гранта». Звучит увертюра Дунаевского, она на корабле в вихре ветра преодолевает морскую пучину, замирая от страха и восторга.

В Прибалтике Наташе очень нравилось. И не сравнить с лагерем от папиной работы «Рябинка». Там разрешалось купаться в речке по распорядку: по свистку в воду, по свистку из воды, вожатые изводили детей бесконечными маршировками строем под палящим солнцем в парадной пионерской форме. Весь день, не умолкая, на столбе репродуктор громко транслировал песни: «Взвейтесь кострами, синие ночи, мы пионеры, дети рабочих», «А Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди!»

Ночью в спальне, похожей на казарму на двенадцать девочек, невозможно было уснуть от сальных историй, которые пионерки рассказывали друг другу громким матом. Наташе претило чувство сплоченности с таким вот коллективом. Она себя ощущала овцой в загоне. Наташа отказалась ехать в «Рябинку».

Другое дело море. Целыми днями можно купаться столько, сколько хочешь, гулять в сосновом лесу и собирать ягоды, читать книжки или играть в кружок в волейбол. Самым неприятным, но, увы, неизбежным, было то, что и здесь устраивали утреннюю пионерскую линейку — построение по отрядам с горном и знаменами на плацу. Но это длилось недолго, а зато потом весь день свободен.

В эту ночь Наташа лежала и, пока дожидалась, когда все заснут, вспоминала, леденея от ужаса, «страшные» случаи, которые с ней происходили.

Так, однажды прошлой зимой, когда Наташа каталась в «Лужниках» на взятых напрокат простых деревянных лыжах со старыми железными креплениями, она случайно подъехала к малому трамплину — к тому месту, куда прыгуны приземляются после прыжка. Дух захватывало от открывающейся панорамы Москвы. На фоне синего морозного солнечного неба золотом горели купола церквей, как огромные леденцы, возвышались высотные здания, и сверкала льдом, как серпантин, Москва-река в каемочке снежных берегов.