В поисках Цацы (Часть 55)

— Боря, опомнись, зачем тебе нужен мой телефон? Ты спятил!

— А вдруг мне позвонят из милиции и сообщат, что поймали вора и нашлись наши вещи? — отвечал он рассудительным тоном. — Ну, и я в какой-то мере хочу возместить тебе убытки, ведь отчасти я во всем виноват.

— Убытки, возместить убытки, — передразнивая его, воскликнула Марина. — Ой, не могу! — она нервно, истерически рассмеялась. Потом Марина овладела собой и заговорила с Борькой уничтожающим ледяным тоном: — Спасибо за прекрасно проведенный вечер в обществе богемы…

Марина зло кидала слова, не задумываясь о

— Боря, опомнись, зачем тебе нужен мой телефон? Ты спятил!

— А вдруг мне позвонят из милиции и сообщат, что поймали вора и нашлись наши вещи? — отвечал он рассудительным тоном. — Ну, и я в какой-то мере хочу возместить тебе убытки, ведь отчасти я во всем виноват.

— Убытки, возместить убытки, — передразнивая его, воскликнула Марина. — Ой, не могу! — она нервно, истерически рассмеялась. Потом Марина овладела собой и заговорила с Борькой уничтожающим ледяным тоном: — Спасибо за прекрасно проведенный вечер в обществе богемы…

Марина зло кидала слова, не задумываясь о том, что их слышит водитель такси. Борька сидел подавленный, молчал.

Подъезжали. Марина объяснила таксисту, где свернуть и как подъехать. Когда машина остановилась, Марина открыла дверцу и, не прощаясь, побежала в подъезд. Поднялась на лифте, позвонила. Дверь тут же открыл муж.

— Что случилось, Марина? — спросил он, с тревогой глядя на нее.

— У меня украли сумку. Очень хочу спать, завтра все расскажу, — коротко сказала Марина и прошла в ванную. Взглянула на себя в зеркало. «О боже, ну и вид!» — подумала Марина. Глаза опухли от слез, на щеках размазанные черные ручьи от туши, прическа смята. «Да, нечего сказать — старинная миниатюра восемнадцатого века. Ха, ха! Обыкновенная дрянь, вот ты кто!» — мысленно пыталась иронизировать Марина. Затем с остервенением стала намыливать лицо. После ванны Марина хотела повесить в шкаф свое трикотажное платье, она отличалась большой аккуратностью, но не стала этого делать. От платья противно пахло сигаретным дымом, и все, что на ней было надето в этот вечер, издавало тонкий и терпкий запах сигарет, даже волосы — и те. Все напоминало ей о кошмарном вечере. «Остается только вымыть голову, но нет сил», — подумала Марина. Она тихо прошла в комнату, забралась под одеяло и закрыла глаза.

Рядом Олег, успокоенный, что жена вернулась, тихо дышал, спал. А Марина лежала с закрытыми глазами и с ужасом перебирала все происшедшее. Сон не шел. Калейдоскопом крутились лица, с кем Борька ее познакомил в ресторане, и сам Борька: то радостный и счастливый, то кающийся, с трясущимися, как тряпочки, щеками, а то она с содроганием вспомнила его жуткий, звериный оскал, когда он ей шептал на скамейке о своей страсти. Марина не могла заснуть, болела голова, хотелось пить. Она встала, приняла таблетку анальгина, две таблетки снотворного, запила их холодной водой из-под крана, и с мыслью, что все-таки этот кошмар уже закончился и она наконец дома, направилась в постель. «Скорее забыть, скорее забыть», — думала она, засыпая.

А муж не спал и в полусне слышал эти ее слова, которые она невольно произнесла. «Бедная!» — подумал он, но вскоре крепко заснул.

Борька, когда Марина вышла, велел шоферу ехать на Метростроевскую, где жил его друг, так как ключи от квартиры украдены. Приятель его, Кирилл, очень удивился, когда Боря зазвонил в дверь в три часа утра.

— Ну никак не ожидал тебя увидеть. Думаю, кого это черт может принести.