В поисках Цацы (Часть 52)

Ты видишь, я не владею собой, я весь дрожу!

Марина онемела, попыталась хоть что-то выдавить из себя, но тщетно, Борис закрыл ей рот обжигающим поцелуем. Потом, простонав: «Я хочу тебя! Едем!», он поднял ее на руки и закружился с ней в упоении. Но не удержался на ногах, его занесло, и он стал падать, увлекая за собой Марину. Тут она наконец вышла из оцепенения. Марина выскользнула из его рук и со всей силой толкнула Борьку. Сама чуть не упала, но удержалась и бросилась бежать. Она слышала, что Борька со всего размаху упал, громко стукнувшись обо что-то. Но пробежав

Ты видишь, я не владею собой, я весь дрожу!

Марина онемела, попыталась хоть что-то выдавить из себя, но тщетно, Борис закрыл ей рот обжигающим поцелуем. Потом, простонав: «Я хочу тебя! Едем!», он поднял ее на руки и закружился с ней в упоении. Но не удержался на ногах, его занесло, и он стал падать, увлекая за собой Марину. Тут она наконец вышла из оцепенения. Марина выскользнула из его рук и со всей силой толкнула Борьку. Сама чуть не упала, но удержалась и бросилась бежать. Она слышала, что Борька со всего размаху упал, громко стукнувшись обо что-то. Но пробежав чуть ли не до перекрестка, она вдруг вспомнила про свою сумочку. Оглянулась в надежде, что Боря несет их сумки. Но нет, на светлеющей дорожке никого не было. Марину жгли стыд и обида. Но за сумкой надо возвращаться.

То, что она увидела, когда подошла к тому месту, где они только что сидели, привело ее в такой ужас, что она забыла, зачем вернулась. Подле чугунной урны ничком, раскинув руки, в позе трупа неподвижно лежал Борька. Марине стало страшно. Она наклонилась над Борькой, глаза — закрыты, окликнула его — молчание, стала тормошить, трепать по щекам, за уши, но Борька не реагировал. Тут Марина вспомнила, что у нее в сумочке есть духи. Оглянулась на скамейку — сумки не было. Она посмотрела под скамейку, там тоже пусто. Сумка исчезла. Борька без чувств лежит на холодной земле, видно, при неловком падении ударился головой об угол урны.

Да, было от чего прийти в отчаяние. «Ночью в сквере обворована, подле, может быть, бездыханного тела, — подумала Марина, глядя на себя как бы со стороны. — Надо его положить на скамейку, а то простудится, и идти вызывать скорую помощь, — решила Марина и, собрав все силы, потащила Борьку к скамейке.

Когда он упал и увидел, что Марина убегает и что он теряет ее навсегда, то решил удержать ее во что бы то ни стало. Он не привык терпеть поражение от женщин. Он сегодня превзошел самого себя, был так остроумен и так с ней мил. Доставил ей такое удовольствие этим вечером. Дал ей потешить свое женское тщеславие. Он весь вечер пытался ей говорить о своих чувствах, но она все время переводила разговор на другую тему, или кто-то из любопытных проходил к их столику и просил представить его Марине. Боря считал, что он отлично разбирается в женщинах и что к любой может найти ключ. И вдруг, так глупо, она вырывается и бежит. «Но я не сдамся, она будет сегодня моей! — упрямо решил Боря и вытянулся, как труп, подле урны. — Посмотрю, что она будет делать». Он готов был расхохотаться, когда Марина заботливо пыталась привести его в чувство и тащила его за подмышки на скамейку. Боря представлял себе картину, как он сейчас очнется и слабым голосом попросит отвезти его домой. И ей ничего не останется, как выполнить его просьбу, не бросит же она его. Ну а уж у него дома, он был уверен, ему не составит труда покорить Марину. И что она оценит его нежность и страстность, его умение зажечь в женщине необузданную чувственную жадность наслаждения. «Да, в постели я бог!», — скромно считал он.