В поисках Цацы (Часть 43)

На веслах юный, сияющий, неотразимо красивый Борька Якубовский. Великолепно сложен, лицо уже отливает загаром. Удлиненные, очень темные, как у персидских красавиц, глаза, обрамленные кукольно-длинными ресницами, что как-то не вязалось с тяжелым крупным подбородком, радостно сияют. Якубовского все обожали в школе: друзья, учителя. Характер у него веселый, миролюбивый. Из всех трудных ситуаций он всегда мог выйти с помощью шутки или анекдота. Борька — страшный воображала, сам искренне считал себя чуть ли не совершенством, но даже этот недостаток его нисколько не портил. Он со всеми мил и доброжелателен. Марина никогда не видела его расстроенным или сердитым, казалось, что у него нет

На веслах юный, сияющий, неотразимо красивый Борька Якубовский. Великолепно сложен, лицо уже отливает загаром. Удлиненные, очень темные, как у персидских красавиц, глаза, обрамленные кукольно-длинными ресницами, что как-то не вязалось с тяжелым крупным подбородком, радостно сияют. Якубовского все обожали в школе: друзья, учителя. Характер у него веселый, миролюбивый. Из всех трудных ситуаций он всегда мог выйти с помощью шутки или анекдота. Борька — страшный воображала, сам искренне считал себя чуть ли не совершенством, но даже этот недостаток его нисколько не портил. Он со всеми мил и доброжелателен. Марина никогда не видела его расстроенным или сердитым, казалось, что у него нет никаких проблем. Марина попыталась вспомнить себя, какая она тогда была, но нет, не смогла. Только помнила, что она, сидя на корме, перекинула руку за борт и пропускала сквозь пальцы прозрачную зеленоватую прохладную воду. Как радостно смотреть на радуги, вспыхивающие между пальцев от солнечных лучей! Когда они проплывали в тени островка, Марина, перегнувшись через борт, стала вглядываться в глинистое дно: там изредка попадались то серебристый краешек консервной банки, то отливающая изумрудом бутылка, то ржавая железка. Она вспоминала, что ей тогда очень хотелось найти ключ.

Ну да, конечно, она даже тогда загадала, что если вдруг на дне увидит ключ, то это ей принесет счастье. Борька смеялся над этой выдумкой и даже обещал нырнуть за ним в воду. Стояла чудесная погода, ласково припекало солнце. Борьке и Марине было очень весело. Он корчил рожи, куролесил, сам первый смеялся своим шуткам и анекдотам, которые сыпались из него, как пух из подушки, легко и непринужденно. Борька знал массу всяких смешных историй и, что самое удивительное, никогда не повторялся. Он дурачился: раскачивал лодку, хлопал веслами по воде, обдавая Марину мелкими брызгами. Да, Борька все умел делать с заразительным удовольствием, а этой прогулкой он просто-таки упивался. Марина не влюблена в него, но Борька ей нравился. Свое же отношение к Марине Борька выражал странным обжигающим нервным взглядом, когда он ее встречал на улице, в школе или в драмкружке. Потом здоровался, обрушивал на нее какой-нибудь самый последний анекдот, и в его глазах уже не было ничего необычного. То, что Борька вдруг после второго урока подошел к ней и предложил смотаться в парк, было для нее очень неожиданно. И странно, что она, примерная ученица, сразу согласилась. Она не знала, что они будут только вдвоем. Марина предполагала, что остальные ребята из их компании тоже сбегут с уроков. Она, как и все девушки в этом возрасте, очень много читала и думала о любви. «А вдруг он станет объясняться мне в любви? Как мне повести себя?» — вот первое, о чем Марина подумала, когда они вдвоем шли к пруду. Но ее опасения были напрасными. Борька ни разу не посмотрел на Марину тем нервным взглядом. Они веселились вовсю, и над озером звонко раздавался Маринин смех от его уморительных шуточек.

Марина так погрузилась в воспоминания, что чуть не проехала свою остановку, а это опасно, так как автобус шел без остановок, и следующая — уже в другом, новом микрорайоне.