В поисках Цацы (Часть 41)

Обоих охватывает отчаяние: ее — от того, что она его не узнает, а его — что он начисто забыт. Он даже побледнел от волнения, повернул в пол-оборота голову, тряхнул видимо когда-то пышными кудрями, снял очки… И тут как из тумана, как из дымки медленно стали проступать забытые черты лица: ямочка на подбородке, длинные ресницы. Вспомнилась его характерная манера при разговоре разводить руками и театрально прижимать их к груди.

— Как, Борька Якубовский, ты в очках! — воскликнула Марина. Она не смогла сдержать волнения и боли, которые отразились у нее на лице в тот миг, когда туман

Обоих охватывает отчаяние: ее — от того, что она его не узнает, а его — что он начисто забыт. Он даже побледнел от волнения, повернул в пол-оборота голову, тряхнул видимо когда-то пышными кудрями, снял очки… И тут как из тумана, как из дымки медленно стали проступать забытые черты лица: ямочка на подбородке, длинные ресницы. Вспомнилась его характерная манера при разговоре разводить руками и театрально прижимать их к груди.

— Как, Борька Якубовский, ты в очках! — воскликнула Марина. Она не смогла сдержать волнения и боли, которые отразились у нее на лице в тот миг, когда туман рассеялся. Это было невероятно.

Перед ней стоял сам Борька Якубовский — кумир школьного драмкружка, неотразимый красавец и воображала. Господи, что за десять лет может сделать с человеком время? «Неужели и я так изменилась?» — подумала она с ужасом, оторопело глядя на Борьку.

— Ах, очки, это недавно, — донесся до Марины его голос. Он нервно снимал и надевал их на нос. — А ты молодец, отлично выглядишь. Поверь, ты совершенно не изменилась. По-моему, стала еще красивее, — проговорил он, сочно произнося каждое слово голосом, привыкшим делать женщинам комплименты.

По мере того, как он говорил, Марина заметила, что шок от первых минут встречи у него проходит. Растерянность исчезла. Боря уверенно взял ее под руку и повел к выходу из перехода наверх. Марина, сделав несколько шагов, сказала сердечно:

— Я тоже рада нашей нечаянной встрече, но мне очень некогда: нужно ехать домой.

— Да мне и самому некогда. Ой, я ведь не один, — спохватился он. — Только не уходи, я сейчас.

Боря отошел в сторону к стоящему неподалеку приятелю. Тот с недовольным видом его выслушал, махнул рукой и скрылся в толпе. Боря быстро вернулся к Марине и сказал:

— Я тебя провожу.

— Пошли, — ответила Марина, поворачивая обратно в метро.

Они ехали на эскалаторе, стоя друг против друга: Марина на верхней ступеньке, Боря, не спуская с нее восторженных глаз, на нижней. Мимо них торопливо спускались по лестнице пассажиры, задевая их кто сумкой, кто локтем. Внизу мелькала, шевелилась разноцветная толпа, разделенная металлическими турникетами на две неравные части. Боря, боясь, что Марину оттеснят, взял ее за руку. Продираясь в этом живом муравейнике к поезду, Боря, пытаясь перекричать многоголосый шум, спросил:

— Ты кто? Кем работаешь?

— Я патентовед, — ответила Марина.

— А что это такое? — недоуменно спросил он.

— А ты кто? — вместо ответа шутливо, в тон ему спросила Марина.

— Я эстрадный режиссер, — ответил Боря.

— А это что такое? — не замедлила парировать Марина.

Он засмеялся и спросил:

— Конечно, замужем?

— Конечно, — ответила она, — а ты?

— Был, развелся, есть сын, — ответил он серьезно.

Наступила пауза. Марина себя чувствовала с ним как-то скованно, этот его шутливый тон казался ей наигранным, неестественным. Разговор не клеился, да и обстановка, мягко говоря, не располагала. Лавина людей, в которой они находились, то штурмом брала двери приближающегося поезда, то ступени перехода на другую линию.