В поисках Цацы (Часть 121)

Спустя три часа выхожу на улицу. Сквер опустел. Ветер гонит по небу свинцовые тучи, а на поляне поднимает опавшую листву. Нет ни лошадки, ни ослика, ни детворы. Только редкие суетливые прохожие пересекают поляну, направляясь к магазину.

Прохладное ясное утро. В скверике оживление. Уже две лошадки катают детей в повозках. Ослика окружили дети с родителями. На нем сидит маленький мальчик и позирует фотографу. Потом верхом на ослика посадили другого карапуза. Две девочки лет восьми-десяти, видимо, помощницы на конюшне, потянули за повод, и ослик пошел. Карапуз стал медленно сползать вниз по скользкой розовой попоне. На него никто не

Спустя три часа выхожу на улицу. Сквер опустел. Ветер гонит по небу свинцовые тучи, а на поляне поднимает опавшую листву. Нет ни лошадки, ни ослика, ни детворы. Только редкие суетливые прохожие пересекают поляну, направляясь к магазину.

Прохладное ясное утро. В скверике оживление. Уже две лошадки катают детей в повозках. Ослика окружили дети с родителями. На нем сидит маленький мальчик и позирует фотографу. Потом верхом на ослика посадили другого карапуза. Две девочки лет восьми-десяти, видимо, помощницы на конюшне, потянули за повод, и ослик пошел. Карапуз стал медленно сползать вниз по скользкой розовой попоне. На него никто не обращал внимания. Две девочки-подружки, ведущие ослика, оживленно беседовали, а ослик перебирал копытами, кладбищенский цветок на его голове мерно колыхался. Ребенок отчаянно искал, но не находил, за что уцепиться, в глазах у него был страх, но он молчал. Мамаша подбежала к ребенку, ровно усадила его и попросила девочек приглядывать за ним. Они кивнули, и процессия тронулась снова.

Еще спустя три часа воздух разогрелся, народу в сквере еще прибавилось. Ослик катал девочку в красном комбинезоне. За повод ослика вела одна из девочек, которых я видела сегодня утром. Она шла ссутулившись, грустно опустив голову, и длинные тонкие волосы закрывали ее лицо. Ослик, которого, оказывается, зовут Груша, и он не ослик, а ослица, мерно семеня ножками, помахивая коротким, обрезанным черным хвостиком, заканчивал очередной круг, по которому изо дня в день катал малышей.

Вокруг Груши постоянно разгораются бурные детские страсти. Вначале она мне показалась жалкой. А теперь, когда узнала столько детских характеров, я ей благодарна. Ведь она катает по кругу наше будущее. А знает ли она об этом? Может быть, этот мужественный карапуз, что не заплакал, будущий мессия? И эта ослица Груша войдет в историю или легенду?

Бабушка

Конец октября. Четыре часа дня, а темно, как ночью, потому что нет снега. В доме на даче тепло и уютно от старых, привычных с детства вещей, которые переехали сюда после переселения бабушки с дедушкой лет двадцать тому назад из московской квартиры. В большой комнате круглый стол прижался к изгибу старинного рояля (приданое бабушки), на нем телевизор, а на стене над ним — потемневшая картина «Море» в массивной золоченой раме. Спереди, где клавиши, рояль подперт рядом старых стульев, за которыми железная кровать, упирающаяся в умывальник, украшенный мраморной доской с зеркалом. Рядом потемневший пузатый буфет со стеклянными скрипучими дверками и сверкающий современными дешевыми ручками. На рояле кроме телевизора, в горшке, — огромный комнатный цветок, приемник, настольная лампа. Под полиэтиленовой клеенкой — фотографии и открытки. А перед Новым годом папа на рояле устанавливает елку.

После смерти деда бабушка живет на даче одна, ей уже восемьдесят шесть лет. Летом за стол на террасе, которая сейчас закрыта, садятся девять человек. А весь год в любую погоду только папочка обязательно в выходные приезжает к бабушке, привозит продукты, рыбу четырем кошкам и кости собаке.