В поисках Цацы (Часть 10)

Бортников фотографировал всю компанию дорогим фотоаппаратом «Зенит».

А вокруг Химкинский пляж бурлил обычной жизнью жаркого июльского дня: стоял радостный галдеж от нашествия москвичей, не уехавших за город, люди загорали, купались, играли в волейбол, в карты, но все, буквально все хотели пить и мороженого, которое очень редко подбрасывали в малых количествах. За ним выстраивались такие длинные очереди, что никаких шансов достояться почти не было.

И тут Бортников неожиданно проделал такую штуку. Поинтересовавшись, не желает ли она мороженого, глядя честными глазами, серьезно спросил:

— Какое ты хочешь? Сейчас я принесу! Так пломбир или эскимо?

Бортников фотографировал всю компанию дорогим фотоаппаратом «Зенит».

А вокруг Химкинский пляж бурлил обычной жизнью жаркого июльского дня: стоял радостный галдеж от нашествия москвичей, не уехавших за город, люди загорали, купались, играли в волейбол, в карты, но все, буквально все хотели пить и мороженого, которое очень редко подбрасывали в малых количествах. За ним выстраивались такие длинные очереди, что никаких шансов достояться почти не было.

И тут Бортников неожиданно проделал такую штуку. Поинтересовавшись, не желает ли она мороженого, глядя честными глазами, серьезно спросил:

— Какое ты хочешь? Сейчас я принесу! Так пломбир или эскимо?

— Это невозможно! Не люблю хвастунов! — ответила Нина.

— А вот сейчас увидишь! — в запальчивости, весело усмехнувшись, сказал Вадим и с этими словами вдруг зачем-то подбежал к многодетному семейству, которое располагалось неподалеку.

На огромной серой подстилке восседала толстая молодая мамаша, кормящая грудью младенца, рядом, прикрыв лицо от солнца пилоткой из газеты, в семейных фиолетовых застиранных трусах томился отец семейства, а вокруг копошились еще трое грязных, сопливых маленьких детишек с болячками в зеленке и красненке Кастеллани. Нина увидела, как он что-то сказал мамаше, потом взял на руки самого золотушного ребенка и пошел к грузовой машине, с кузова которой торговали мороженым. С ребенком, как со щитом, он смело ринулся, не в конец, а в самое начало разгоряченной очереди. Все мгновенно расступилась, шарахаясь от заразного ребенка. Через несколько минут он вернул назад родителям их ребенка, облизывающего мороженое — вожделенный кривой брикетик подтаявшего пломбира со светло-коричневыми подмоченными вафлями.

Вадим осчастливил всех: и детишек, и Нину с Дашей.

Когда Даша с мальчиками убежала «продолжить» в кафе, Вадим проводил Нину до метро и попросил номер телефона, чтобы передать фотографии.

На следующий день Даша позвонила Нине поделиться вчерашними впечатлениями. Она восторгалась Вадимом: умный, модно одевается, фотик у него — «Зенит»! Что она заметила, какими глазами смотрел на Нину Вадим, и ей понятно, для кого он мороженое добывал. Нина сказала, что Вадим ей понравился, хотя староват — в отцы им годится, а про его поразительное сходство с актером она умолчала. На что подруга ей возразила, что Нина просто Цаца и ничего в мужиках не понимает, вот это мужик что надо, она всю жизнь о таком мечтала, но, к сожалению, кажется, она, Даша, не в его вкусе. Но она не унывает! Сейчас в нее влюблен Петя-йог — чернявый гарный хлопец из Физкультурного института. Даша предложила собраться им вчетвером у Нины, устроить вечеринку, когда пляжные фотокарточки будут готовы.

Нина сказала, что приглашать к себе домой гостей ей неудобно, потому что она сидит с младшей сестренкой Мусей. Родители разводятся, и разбежались к своим новым пассиям. На это Гуща ей ответила, что, наоборот, надо воспользоваться отсутствием родителей и повеселиться и что Мусечка им нисколечки не помешает, и пообещала ей в подарочек принести сахарного петушка на палочке.