Уподобление по­литики «игре» и «театру»

Нетрудно также убедиться в том, что само может в принципе выполнять различ­ные и даже противоположные функции: с одной стороны, слу­жить целям дискредитации контркультуры ее «правыми» оп­понентами, но, с другой стороны, теория «политики как театра» может быть понята как идеологизированный симптом общего разочарования в институтах буржуазной демократии, ставших послушными игрушками в руках политиканов, неверия в их способность служить интересам народных масс. Рост интереса к таким политико-эстетическим концепциям может быть свое­образной формой протеста против «организованной» бюрокра­тии, превращающей бюрократический ритуал в «содержание» человеческой жизни. Этот протест и отражает контркультура, подвергающая критике современное западное общество как мир манипулируемых жизненных стилей, искусственно навязанных «ролей», «перманентного спектакля, господствующего как в об­щественной, так и в личной жизни»  Приходится, правда, признать, что сама установка контр­культуры на непосредственную «включенность», «растворение» в общинной стихии, которая мыслилась как преодоление «раз­общенности» буржуазного этоса, несла в себе значительный ни­гилистический элемент, своеобразные деструктивные тенденции, проявившиеся в предельном лозунге «Смерть культуре!». Де­структивные элементы эстетики контркультуры были обуслов­лены рассмотренной нами выше точкой зрения, согласно кото­рой произведение искусства как отдельный культурный объект, стоящий между художником и действительностью и потому препятствующий «растворению» искусства в жизни, подлежит «разрушению». Только этот аспект и увидели консервативные критики контркультуры, когда обвинили левых радикалов в неспособности к художественно-культурной сублимации и не­вротической «театрализации» и «эстетизации» политики. Однако делать окончательные выводы на одном этом основании было бы преждевременно.