Своим ходом и со своими привычками

Братья Вайнеры стали издаваться за рубежом, особенно в Восточной Германии. После выхода там нескольких книг их пригласил министр внутренних дел ГДР. Оседлав свой старый «Москвич» и облачившись в безразмерные трикотажные спортивные костюмы, в наши страшноватые кеды, они взяли курс на Берлин. Преодолев беспрепятственно советскую и польскую границы, добрались до ГДР.

Немецкие пограничники отнеслись к ним весьма настороженно. Виной тому был, конечно, внешний вид. Они стали выяснять у Вайнеров, кто они и с какой целью едут в ГДР. Услышав в ответ, что они писатели и едут по приглашению министра внутренних дел, пограничники, козырнув, дали им зеленый свет.

Первым

Братья Вайнеры стали издаваться за рубежом, особенно в Восточной Германии. После выхода там нескольких книг их пригласил министр внутренних дел ГДР. Оседлав свой старый «Москвич» и облачившись в безразмерные трикотажные спортивные костюмы, в наши страшноватые кеды, они взяли курс на Берлин. Преодолев беспрепятственно советскую и польскую границы, добрались до ГДР.

Немецкие пограничники отнеслись к ним весьма настороженно. Виной тому был, конечно, внешний вид. Они стали выяснять у Вайнеров, кто они и с какой целью едут в ГДР. Услышав в ответ, что они писатели и едут по приглашению министра внутренних дел, пограничники, козырнув, дали им зеленый свет.

Первым делом братья решили перекусить. Зайдя в придорожный ресторан, заказали несколько порций немецких сарделек, пиво и бутылку водки. Официант сказал, что у них водку бутылками не подают и принес две рюмочки шнапса по тридцать граммов.

— Тогда разлейте бутылку в рюмки и принесите нам, — потребовали братья.

Официант выполнил просьбу. Слив рюмки в фужеры, Вайнеры выпили шнапс и закусили.

В Берлине им были заказаны номера в одном из лучших отелей. Оставив свой «Москвич» у входа, они в прежнем затрапезном виде пошли оформлять свое проживание. И вдруг Аркадий вспомнил, что забыл снять с машины щетки — их в то время воровали в Москве нещадно. Когда он снимал щетки, то проходящий мимо пожилой немец заметил с вежливой улыбкой:

— Рус, цап-царап?