Суарес полагаю себя человеком

Я, говорит Суарес, полагаю себя человеком, не полагая, при этом, ни Петром, ни Павлом. Разум, как более высокая познавательная способность, может познавать общее, не обращаясь к чувствам. Таким образом, универсальное познается посредством вида, представляющим его общую природу без индивидуальных условий.

По ходу дела Суарес задается вопросом о

Я, говорит Суарес, полагаю себя человеком, не полагая, при этом, ни Петром, ни Павлом. Разум, как более высокая познавательная способность, может познавать общее, не обращаясь к чувствам. Таким образом, универсальное познается посредством вида, представляющим его общую природу без индивидуальных условий.

По ходу дела Суарес задается вопросом о том, сохраняются ли универсальные виды в разуме после того, как универсальный предмет познан. С одной стороны, в этом нет необходимости: вполне можно обойтись единичными видами. С другой стороны, существуют абстракции, которые разум представляет себе сразу, непосредственно, никак не нуждаясь в представлении единичных вещей. Для таких случаев (а речь здесь идет о том, что отражается абстрактными понятиями, такими как «треугольность», «подобие» и т.п.), универсальные виды в нашем разуме должны быть сохранены.

Что же познается в первую очередь – единичное или общее? Этот «схоластический» вопрос в ткани рассуждений Суареса об интеллектуальном познании не выглядит простой данью традиции. Философ аккуратно и последовательно разбирает мнения, возражения, проясняя собственную позицию и оттачивая формулировки. В результате все более объемно выступает главный предмет познания разумной души – индивидуальная вещь, включенная во все многообразие ее связей и отношений.

Познавательные приоритеты метафизики Суареса хорошо просматриваются на «историческом фоне». Аквинат, суждения которого служат Суаресу своеобразной «разметкой» на пути, как известно и как мы уже говорили выше, высказывался весьма четко: сначала формируется понятие универсального. Фоме и томистской традиции противостоит Дунс Скот, утверждающий, что первым должен познаваться «мельчайший», «последний», «низший», «неделимый» вид, без которого познание единичного невозможно: («…speciem atomam prius cognosci quam singulare»). Суарес не принимает ни одну из двух позиций. Он склоняется к третьей (которую трудно не назвать номиналистской): разум познает сначала единичное, а затем универсальное.

Подобное представление основывается на суждениях здравого смысла. Первое, о чем наш разум получает сведения – единичная вещь, познаваемая посредством собственного вида. «Nam cur non?» – «Почему бы нет?» спрашивает Суарес. Весьма логично предположить, что первым в разуме познается то, чей вид первым оказался доступен чувствам. Более того, мы можем пойти далее и представить себе не последовательное, а параллельное познание индивидуальной вещи чувствами и разумом. Между двумя познавательными способностями нет противоречия.