Строй жизни

И самому Цомаку статья была продиктована его личным. желанием «действительного осуществления идей». Он верил, что вопреки всему революционная мысль найдет дорогу к людским сердцам, надо только быть смелым и отваживаться «свое суждение иметь». «Строй жизни убивал всякое действие, и не только действие, но и человеческую мысль. Что такое история нашей интеллигенции, пишет Цомак, как не история векового убийства свободной человеческой мысли? Но можно ли убить свободную человеческую мысль? Как свет, она прихо Лит в жизнь, как бы пасмурен ни был день, как бы непроницаемы ни были нависшие тучи».

В эпоху Герцена передовые люди могли высказаться, говорит Цомак, только по вопросам личной и общественной морали. Герцен воспользовался этой возможностью и создал книгу о «всемирном умопомешательстве и его медленном излечении» («Записки доктора Крупова»). Но Герцена не удовлетворяет обращение к общим вопросам человеческой нравственности, его влечет «к запретным общественным вопросам», к «участию в текущих делах, к воочию свершающейся истории». «Свобода человека, отмена рабства всяких видов это ближе к сердцу нашего писателя».

Цомак ставит в особую заслугу Герцену тот факт, что он был одним из немногих, отважившихся поставить вопрос о крепостном рабстве в России. И это в то время, когда русской цензурой запрещалось даже упоминать «о вольности и рабстве крестьян» не только в России, но и в иных государствах, когда меры правительства были подобны рожну, идти на который редкий имел мужество, ибо нужно было иметь Силу железную жить для отчизны, Волю железную сгинуть.

Герцен имел и эту «железную силу» жить интересами родного народа, и эту «железную волю» погибнуть ради отчизны. В этом и видит величие Герцена Цомак, ибо именно Герцен пишет «памфлет против крепостничества», а в романе «Кто виноват? » «доминирующим фоном, на котором наш писатель рисует отношения действующих лиц, перепетии их душевных переживаний, является то же крепостничество».