Соответствие не есть адекватность

Соответствие не есть адекватность.

Очевиден структурно приблизительный характер всякого истинного суждения и всякой «двойственной» истины» (так Субири называет истину суждения).

«Постепенное приближение ко всему реальному есть приближение, каждым моментом которого является соответствие. Поэтому любая двойственная истина является внутренне и структурно приблизительной внутри реальности, приближающейся к

Соответствие не есть адекватность.

Очевиден структурно приблизительный характер всякого истинного суждения и всякой «двойственной» истины» (так Субири называет истину суждения).

«Постепенное приближение ко всему реальному есть приближение, каждым моментом которого является соответствие. Поэтому любая двойственная истина является внутренне и структурно приблизительной внутри реальности, приближающейся к тому, чтобы стать адекватной истиной».

Нет места ни для догматизма, ни для скептицизма. Мы не можем быть скептиками, потому что находимся в реальности и самое реальное нам диктует, нам говорит, чем является. Человеческий логос происходит от предварительного слушания, и истина является здесь вердиктом (произнесенной истиной). Но догматизм тоже невозможен, потому что реальность мы постигаем относительным, приблизительным способом, и никогда не постигаем ее до конца. Кроме того и потому, что возможны как утверждения незнания, сомнения и т.д., так и достоверные утверждения. Но так как познание окружающей реальности и ее многообразного содержания зависит от человеческой возможности ответа, и, постольку, от выживания, ясно, что человек, индивидуально и коллективно, располагает обычно достаточным числом достоверных, а также доказуемых мнений, которые позволяют ему находится с истиной в реальности, то есть, соответствуя ей, соответствуя тому, чем она является, и соответственно действуя.

3.2.1.3. Утверждение и язык. Познание и общество

На этом уровне познания встает вопрос о лингвистическом, и постольку, интерсубъективном и социальном посредничестве.

Когда мы говорим, что человек познает соотносительно вещи, то встает вопрос о том, как он начинает познавать изначально, то есть, каким образом он приобретает первые принципы умопостигаемости, как если бы он рождался ничем не обусловленным и без предварительного оснащения. Очевидным ответом на этот вопрос является социальный характер познания, который выражается в первую очередь в языке. Человеческий индивид, который появляется в мире с очень высокой степенью недетерминированности, получает свои первые детерминации со стороны исторически обусловленного семейного, социального, языкового, культурного контекста. Все это предоставляет человеку начальный багаж сборных ответов на реальность, который позволяет ему расположиться в ней осмысленно и интерпретировать ее правильно, согласно определенным образцам. Языковое и социальное посредничество образует его первую и крайне необходимую детерминацию, которая одновременно является и допускающей возможности, и ограничивающей.