Шестьдесят вторая часть

За четверть часа, в течение которых мчался от телебашни до посольства, он постарел на четверть века. Ему еще в дверях вручили новую шифровку, слава Богу, в ней использовался его личный код. Прежде всего, он распорядился, чтобы немедленно дали знать в Лэнгли: использующийся код по всей вероятности раскрыт русскими, его можно использовать только для дезинформации. Затем, закрывшись в сверхзащищенной дешифровальной комнате, мистер Гринспен вчитывался в каждое слово, прорабатывал все вероятные ассоциации и потаенные мысли автора телеграммы. Она была подписана большим шефом Уильямом и, если бы Даниэль Гринспен происходил из простачков, он чувствовал бы себя поистине на седьмом небе. Уильям

   За четверть часа, в течение которых мчался от телебашни до посольства, он постарел на четверть века. Ему еще в дверях вручили новую шифровку, слава Богу, в ней использовался его личный код. Прежде всего, он распорядился, чтобы немедленно дали знать в Лэнгли: использующийся код по всей вероятности раскрыт русскими, его можно использовать только для дезинформации. Затем, закрывшись в сверхзащищенной дешифровальной комнате, мистер Гринспен вчитывался в каждое слово, прорабатывал все вероятные ассоциации и потаенные мысли автора телеграммы. Она была подписана большим шефом Уильямом и, если бы Даниэль Гринспен происходил из простачков, он чувствовал бы себя поистине на седьмом небе. Уильям благодарил за великолепную операцию с законодателями, демократы потерпели сокрушительное поражение, что открывает вновь дорогу кандидату республиканцев в Белый дом. Хохочет вся Америка.

   «Мой мальчик, оставь в покое мистера Эбаут-Брича, им займутся другие службы, которые занимаются всякой чертовщиной, оккультизмом и прочее. Кстати, анализ кусочка волоса этого мистера показал, что он сделан из пластмассы неизвестного происхождения, если только Эбаут-Брич не носит парик, произведенный каким-нибудь новым русским кооперативом. Мистер Эбаут-Брич вполне вероятно является каким-нибудь НЛО. Ты с честью выполнил возложенные на тебя надежды, и поэтому заслужил награду и возвращение в штаб-квартиру». («Не выгоняет с работы, — немного успокоился мистер Гринспен, — в Лэнгли обещает местечко»”). Побереги тещу: она в свое время была подсадной уткой, крякала до конца войны из абверовской засады, по моим сведениям русские вышли на ее след. Старина Уильям и твой друг Гарри желают поскорее обнять тебя».

   Прочитав предупреждение о теще, мистер Гринспен всадил кулак правой в левую ладонь — каким недоноском старина Уильям считает его! Да, теща стоит многих миллионов, сколько их у нее никто, даже он, профессиональный разведчик, не знает, но если выдаст ее русской контрразведке, деньги получит Элизабет, которую приберет к рукам Гарри, готовый его сгноить в тюрьме, отправить на тот свет, только бы избавиться от такого соперника и на любовном, и на служебном фронте. И сгноит в тюрьме, потому что легко докажет связь Даниэля Гринспена с русской контрразведкой!

   Глава двадцать вторая

   От Великого Дедки Московского посада Президиум Веча доброжилов после памятной телеголограммы требовал обеспечения полной безопасности Аэроплана Леонидовича Около-Бричко. В сущности, рядовой генералиссимус пера мог бы претендовать на звание жертвы застоя, и совершенно не исключалось, что однажды он присвоит себе титул жертвы и перестройки. Оснований тому множество. Его уволили с работы, точнее — отправили на пенсию, затем Лукавый взорвал рядом с ним бочку нитрокраски, не получилось — швырнул в яму, навел на голову бордюрный камень, гравизащита от неожиданности не сработала на всю мощь, в дело вступили и выручили крепчайшие кости необыкновенной головы. По наущению врага рода человеческого Аэроплан Леонидович нанес травму Степкиному самосвалу марки КамАЗ, затем нечистый в стакане изменил формулу спирта, в полном, правда, соответствии с инструкцией по применению, разработанной гр. Коновицыным: после приема количества больше килограмма действует как древесный. Любой спирт так действует, поскольку количество в нем непременно переходит в качество, однако формула нахально была изменена только в стакане Аэроплана Леонидовича.

   Все равно Лукавый не успокоился: от имени Гарри послал шифровку дипломатическому сотруднику Даниэлю Гринспену. Требовал склонить рядового генералиссимуса к измене Родине, насильно изъять у него секрет физико-механического экстрасенсирования или попросту владельца этой невероятной тайны вывезти в Америку. В данном случае Лукавый имел в виду не только окончательное устранение рядового генералиссимуса из Советского Союза, главное, что его привлекало — с помощью американских лабораторий, которыми располагает тамошняя нечистая сила, разгадать секрет гравитационной защиты.

   Вся доброжильская система защиты строится на одном принципе, и если нечистому секрет удастся разгадать… Лукавый есть в каждой душе, и с российским хомо сапиенсом произойдет вновь то же, что случилось сразу после революции — брат пошел на брата, сын против отца, отец против сына, никакого останова перед любыми пределами.

   Великий Дедка избегал даже думать о ее природе во избежание расшифровки мыслей какой-нибудь кикиморой. Как как бы они ни догадались, что в основе всего лежит нравственный принцип — он есть или отсутствует, ему следуют или же его сбрасывают с парохода современности.

   Незадачливого Даниэля Гринспена следовало бы вывести из нечистой игры, и Великий Дедка, пока тот мчался от телебашни в посольство, дал по его личному коду шифровку от имени большого шефа Уильяма и предпринял меры, чтобы ее содержание не стало известно Лукавому.

   Но каким стойким патриотом оказался Аэроплан Леонидович — никакие посулы не сманили его за океан! Нет, не обломилось нечистому сделать из него предателя или шпиона, чтоб упрятать в кутузку! Не удалось упрятать его и в психушку — ведь ни одна, пусть даже самая размеждународная комиссия, не признает его в здравом уме!

   Лукавый даже вынул из его груди сердце, может, хотел умертвить методом горьковского Данко, но ради великой цели Около-Бричко вырвет или оторвет любой свой орган, только бы им посветить хотя бы немного всему прогрессивному человечеству.