Семьдесят четвертая часть

— Лучше некуда, — проскрипела мегера и от досады сплюнула на каменную плиту — беззвучный микровзрыв, и оспина осталась на ровной поверхности. — Подниму вот я всю нечистую силу и покажу всем, кто и кем на самом деле является. Прямо скажем: хорошего понемножку, хе-хе!

   — Вы Зло выпячиваете, а Добро отодвигаете на второй план. Изменили тактику, ваше высокосатанинство, а? Раньше добродетели фальшивые пускали в оборот, в сталинское время столько идолов создали под видом благороднейших и знатных людей! А теперь вы их развенчиваете — вот уж поистине от Лукавого! Вы вроде бы и ни причем, так выходит?

   — Лучше некуда, — проскрипела мегера и от досады сплюнула на каменную плиту — беззвучный микровзрыв, и оспина осталась на ровной поверхности. — Подниму вот я всю нечистую силу и покажу всем, кто и кем на самом деле является. Прямо скажем: хорошего понемножку, хе-хе!

   — Вы Зло выпячиваете, а Добро отодвигаете на второй план. Изменили тактику, ваше высокосатанинство, а? Раньше добродетели фальшивые пускали в оборот, в сталинское время столько идолов создали под видом благороднейших и знатных людей! А теперь вы их развенчиваете — вот уж поистине от Лукавого! Вы вроде бы и ни причем, так выходит? Погуляли, повеселились, может, как говорится, будя?!

   — Ой, ли? — взвизгнула, как циркулярная пила, мегера.

   — Очищение для того нужно, чтобы от скверны очиститься. Не очищение ради очищения, процесс-то болезненный для кого угодно, вот нечистая сила и нажимает, подменяя суть, цель — технологией, средством. Без боли не бывает излечения, но боль должна завершаться не новой болью, а исцелением.

   — Пустые слова! Многие человеки перестали верить во что бы то ни было: ни в Бога, ни в Дьявола не верят, ни в какие общественные идеалы или системы, друг другу не верят. Дети обвиняют родителей в упущениях и преступлениях, любовь заменяют сексом, поэзию, вообще искусство, поверяют алгербой коммерции. Не верят они ни в какое Добро, а только в то добро, которое можно пощупать, выразить в презренных дензнаках. Вместо того, чтобы повизгивать от сладостной мечты о светлом будущем, предпочитают беспощадный прагматизм. Иначе они устроят еще один Чернобыль, так сказать, с апокалиптическим фейерверком. И останемся мы с вами по причине гибели нашего горячо любимого человечества не у дел. Безработные-с…

   Великий Дедка не стал припоминать Нечистому, что Чернобыль — с самого начала происки лукавых, которые вооружили людей небывалым могуществом, воспользовавшись отставанием их духовного и нравственного развития. Знание, не оплодотворенное духовностью, могущество без нравственной цели — формула дьявольской силы. Нечистые пользуются тем, что каждый младенец при своем рождении наследует колоссальную материальную мощь, включая предметы и системы комфорта и массового убийства, но для того, чтобы стать человеком, не великим, не пророком, а самым обыкновенным хомо сапиенсом своего времени, ему приходится трудиться долгие-долгие годы, овладевая хоть с пятого на десятое богатствами человеческой культуры, интеллекта. Духовной зрелости человек достигает к концу жизни и умирает, как правило, мудрым — вот истинное наказание Создателя за сорванный Евой плод познания!

   Дьявол сумел еще больше раздвинуть ножницы между материальными, технологическими возможностями современного человека и его нравственным уровнем. Его присные подзуживали человека гнаться за комфортом, скоростью, могуществом. У человека есть предел естественных потребностей: ему не надо сто раз обедать ежедневно, он не может носить сто костюмов, не может ездить одновременно на десяти автомобилях, но тщеславие в человецех безгранично. Для изготовления и обслуживания машин нужно создавать другие машины, для изготовления других — третьи и так далее. Дьявол преуспел в создании Бога из машины, и это показалось многим людям более нужным, нежели Бог из человека, на что так и не решился Создатель.

   Машины научились думать, им не нужно Солнце, если можно подключиться к Чернобылям, которые выковыривают энергию из атомов, упакованных Создателем. Им не нужен кислород, от него они только ржавеют. Стало быть, ни к чему луг, ни к чему реки, озера, моря, ни к чему животные, ни к чему и сам человек — местами удачное, но в основном ужасное создание, к тому же капризное, изнеженное, переводящее бездну полезных ископаемых, сплошь и рядом с отрицательным значением коэффициента полезного действия. В сущности, зачем он, человек? В чем его миссия? В самоуничтожении? В саморастлении?

   Тут-то Сатана, утверждал Великий Дедка, осознал, что увлекся. И шарахнул сигнал предупреждения в Чернобыле, превратив энергоблок в прообраз ада на Земле, причем на тысячи лет. Чтобы люди опомнились, задумались, что может произойти с планетой, с древними городами, с человеком и его детьми. И Создатель допустил такой способ приведения хомо сапиенса в сознание…

   «Надо не забыть похвалить за Чернобыль… Для них похвала — нож острый», — подумал Великий Дедка.

   Пока Домовой излагал свое видение текущего момента, Лукавый явно скучал.

   — Вера — основа духовности, — настаивал Великий Дедка. — Не только религиозная, а вера вообще — как ожидание, надежда на лучшее. У человека есть существенный изъян — душа, за что мы с вами день и ночь боремся, стало быть, налицо и такие недостатки как верить и веровать, мечтать, а не только рассчитывать и подсчитывать… Вера даже в Дьявола одухотворяет, точнее, отдухотворяет. Так что рано вы празднуете на всех фронтах победу. Хотя революцию вы подменили осатанением, то же самое и с перестройкой — повторяетесь, ваши высокосатанинства!..

   — Ваше превосходительство, а вы не вступили в ВКП(б)? Или в ЧК? Если нет, то я сделаю одно прекисленькое замечание: Марксу удосужились передать на тот свет, что его учение развернулось на одной шестой? Если передали, то могу представить себе, как он смеялся!..