Романтическая литература

Между тем, совершенно бесспорно: о каком бы времени и о каких бы событиях ни пиг сал поэт, в пафосе произведения неминуемо отражаются идейные искания его эпохи. И если бы даже в «Алгузиани» описывались реальные исторические события и лица, идейное содержание ее можно было бы объяснить лишь исканиями определенного этапа в духовной биографии осетин. А, между тем, проф. Кекелидзе. доказал, что «в поэме нет ничего исторического. Поэма хранит какие-то смутные легенды «преджия ‘Северо-Кавказских народов, в частности осетин, приправленные теми сведениями из грузинской летописи, которые касаются осетин». Следовательно, единственным надежным критерием при определении времени создания поэмы остается ее идейный пафос. Это правильно нашупал еще Кекелидзе. Он пишет, что автор поэмы, во-первых, «несомненно христианин», «он глубоко проникнут убеждением в превосходстве христианства, он хорошо знаком с русским языком и русскими обычаями», в-третьих, «несомненно осетин по происхождению», па национальной принадлежности, ибо он «знает адаты и нравы, легенды и предания Северо-Кавказских горцев, в особенности осетин», а «в произведении проводится осетинская тенденция, оно написано с целью возвеличения осетин», в четвертых, автор хорошо знает «старую грузинскую героическую и романтическую литературу», он вырос в «грузинских культурно-литературных сферах». Все эти данные об авторе поэмы Кекелидзе черпает из содержания поэмы. Иначе говоря, все названные специфические особенности поэмы характеризуют прежде всего ее идейное содержание.