Родриго Каро

Между тем, они представляют весьма увлекательное чтение, свидетельствуя об авторе не только как о глубоком мыслителе, но и как об элегантном литераторе и, как говорят сейчас, о совершенном стилисте, обогатившем свой язык жемчужинами греческого и латинского красноречия, которое он любовно штудировал по диалогам Платона и Марка Туллия и к

Между тем, они представляют весьма увлекательное чтение, свидетельствуя об авторе не только как о глубоком мыслителе, но и как об элегантном литераторе и, как говорят сейчас, о совершенном стилисте, обогатившем свой язык жемчужинами греческого и латинского красноречия, которое он любовно штудировал по диалогам Платона и Марка Туллия и к образчикам которого добавлял свои собственные. Почти ко всем достоинствам (его литературы. О.Ж.) можно применить то, что сказал о его «Устроении истории» севильский эрудит и второстепенный исследователь сеньор Годой-и-Алькантара, автор малоизвестной «Истории ложных хроник», а именно, что стиль и методы севильского писателя стоят в таком же отношении к искусству древних, в каком творения Бенвенуто или Иоанна Болонского находятся по отношению к афинской скульптуре. И действительно, читая фоксианские диалоги, кажется, будто находишься в атмосфере таких же ясности и хорошего вкуса, как и при чтении Цицерона или «Наставлений» Квинтиллиана. Чем, в таком случае, объяснить забвение, в котором оказался писатель столь известный, автор таких ценных книг? Не получается ли, что черная судьба, преследовавшая этого философа-платоника и учинившая ему кораблекрушение, когда он, не прожив на свете и шести пятилетий, направлялся в Испанию для того, чтобы стать учителем принца, эта судьба надругалась и над его памятью, во всяком случае здесь (в Испании. О.Ж.), где ее место должна была занять самая живая и энергичная судьба ради славы и просвещения его соотечественников.

Если бы не старания известного археолога и поэта Родриго Каро, автора пока еще рукописного труда «Славные мужи – литераторы города Севильи», то многие детали жизни Фокса Морсильо так и остались бы в забвении; а если бы впоследствии их не изложил (хотя и не буквально) в «Bibliotheca nova» Николас Антонио, мы бы ничего не знали о времени и месте его рождения, каковое случилось в 1528 году в доме на Пальмовой улице в Севилье. Что касается линии его жизни, то сам Фокс Морсильо рассказывает нам в диалоге «De informandi styli ratione», что он происходит из знатнейшего провансальского рода графов де Фуа, к которому в далекие теперь времена принадлежал один французский рыцарь, принимавший участие в завоевании Севильи в составе войска Святого Фернандо. Это замечание, подтверждаемое Родриго Каро, выбивает почву из-под домыслов, относящихся к подлинной фамилии нашего философа – Fox (искаженное от Foix), хотя не следует отказываться и от латинизированных вариантов – Foxo и Foxio: так называли его старинные и возвышенные писатели.