Родник (часть 9)

Женившись, Панюшкин несколько лет прокладывал знаменитые газопроводы, а Светлана Павловна уехала в Москву, жила в комнате, доставшейся ей от бабушки, рожала новое поколение Панюшкиных. Первой появилась Леночка, впрочем, так они хотели, через год родился Паша. Комнатенка была маленькая, в центре, погулять с детьми, в сущности, негде, и поэтому Панюшкин настаивал, чтобы Светлана Павловна пожила с детьми год-два в деревне, пока не построят кооперативный дом на Юго-Западе. Был ли тайный умысел у Панюшкина: понравится Светлане Павловне в деревне — и, кто знает, останутся они там жить? Был, но самую малость, в качестве варианта, притом маловероятного — Панюшкин в ту пору

Женившись, Панюшкин несколько лет прокладывал знаменитые газопроводы, а Светлана Павловна уехала в Москву, жила в комнате, доставшейся ей от бабушки, рожала новое поколение Панюшкиных. Первой появилась Леночка, впрочем, так они хотели, через год родился Паша. Комнатенка была маленькая, в центре, погулять с детьми, в сущности, негде, и поэтому Панюшкин настаивал, чтобы Светлана Павловна пожила с детьми год-два в деревне, пока не построят кооперативный дом на Юго-Западе. Был ли тайный умысел у Панюшкина: понравится Светлане Павловне в деревне — и, кто знает, останутся они там жить? Был, но самую малость, в качестве варианта, притом маловероятного — Панюшкин в ту пору об этом особенно не задумывался. Подумывал, прикидывал, но всерьез, до боли и смятения в душе не задумывался.

Светлана Павловна с большим трудом выдерживала в деревне один-два летних месяца и возвращалась в свой почтовый ящик — так он прозвал ее узкую и длинную комнату с одним окном, выходившим на зеленую ото мха стену древнего кирпичного дома. Не жилье, а всего лишь адрес.

— Дочка, не обидела я тебя, старая дура, неосторожным словом? — допытывалась мать Панюшкина, глядя на сборы невестки.

— Нет, мама, все нормально, спасибо, — отвечала Светлана Павловна.- Мне в Москву надо: вдруг с кооперативом что-нибудь не так. Игнат часто в командировках в Москве бывает, иногда вообще прилетает на выходные. Сюда же ему далеко…

— А-а,- понимающе принимала объяснения мать, на самом же деле не могла дознаться, почему все-таки Светлане Павловне не нравится здесь,- и лес, и луг, и озеро, тишина и покой. Корову, правда, продала, но две козы купила для внуков, и сад свой, все свеженькое, и отношение к невестке как к родной дочери, и щечки у внуков порозовели, налились дети здоровьем, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, ан-нет — в Москву да в Москву.

А что в той Москве? Народу — видимо-невидимо, а комнатенка маленькая, мыслимо ли всю эту силищу людей в хорошие квартиры расселить? И молоко, говорят, порошковое, оно и молоком не пахнет, опять же — где взять парного молока для всего этого народища? И яйца там не куриные, а какие-то фабричные, поэтому и рыбой пахнут, будто не курица, а селедка их снесла… И в деревне невестку любили, все называли с первого дня Светланой Павловной.

Еще бы, доктор, да какой — если кому занеможется, сразу к ней бегут. Она никому не отказывала, внимательно выслушивала каждого, в ночь-полночь шла к больному, а Тимофею, который ездил на телеге всю жизнь задом наперед и на бригадирстве все нутро себе сжег, непременно привозила или высылала индийское лекарство.

«Привезла мне фестиваль, Светлана Павловна?» — Тимофей первым появлялся, когда она приезжала сюда.

«Лекарство называется фестал, Тимофей Кондратьевич», — терпеливо объясняла она и вручала заветную коробочку.

«Пью-пью, а не запомню, фестиваль он или фискал, главное — сильно помогает», — выкаблучивался Тимофей…

Дошла молва о кицевской докторше до центральной усадьбы, до самого председателя колхоза Вениамина Кувшинова, приехал он приглашать Светлану Павловну на работу. С ключами от нового дома со всеми удобствами.

— Соглашайтесь, Светлана Павловна, не пожалеете, — уговаривал Вениамин.- Только одно слово: да — и ключи ваши. Больницу на пятьдесят коек строим.

3ашлосъ сердце у матери, затаила она дыхание: а вдруг согласится невестка, Игнат домой вернется? Но Светлана Павловна взъерошилась вся:

— Вы всех так ключами от новых домов одариваете или только меня решили купить?

— Не покупаю, а обеспечиваю материальной базой свое предложение. Нам нужен такой врач, как вы, а у вас в Москве нет квартиры. Ждете кооперативную не один год, может, не один еще придется ждать, а тут готовый дом — кухня пятнадцать метров, три комнаты, ванна, извините, теплый туалет, вы же к теплым в Москве привыкли, сарай, погреб.

— Нет, все это слишком неожиданно. Надо подумать, с мужем посоветоваться.

— А что тут советоваться? Дадим телеграмму, пусть приезжает. Я с Игнатом в одном классе учился. Знаю, рад будет.

— Нет, я завтра уезжаю в Москву.

— Только что обещали подумать, Светлана Павловна, а говорите — нет! Эх, — хлопнул себя председатель по ноге, — какого дурака свалял! Надо было сперва показать дом, вот увидели бы — другой разговор пошел бы! Может, все-таки съездим и посмотрим? ‘

— Большое спасибо, но я не стану смотреть.

— Какая же вы несговорчивая, Светлана Павловна! И как Игнат сумел уговорить замуж за него выйти, а? — пошел в обход Вениамин.

— А вот сумел, — улыбнулась Светлана Павловна.

— Тогда так: вы работаете и живете в этом доме, пока не получите квартиру в Москве. Вся мебель — за счет колхоза. Согласны?

— Ни в коем случае! — засмеялась Светлана Павловна.- Какой же вы хитрец, Кувшинов! Значит, я должна буду делать из вашей кирпичной, блочной или еще какой-то там коробки настоящую больницу, разумеется, попутно лечить людей, а потом, пережив самое сложное время — становление больницы, уехать в Москву? Или вы про себя думаете: привыкнет, стерпится, слюбится да и останется? Ищите удачу в другом месте, председатель.

— Вот такой главный врач нам и нужен. Хотелось иметь из своих людей. Вы — наша, Светлана Павловна, раз уж вышли за Игната замуж. Но пожалеете, вот увидите, пожалеете. Что ж, на нет и суда нет. А может, все-таки подумаете и согласитесь, а? Короче говоря, ключи от коттеджа месяц ношу в кармане. И мое предложение остается в силе тоже месяц. Подумайте, Светлана Павловна, и соглашайтесь, пожалуйста…