Речь шла даже не об издании

Речь шла даже не об издании очередного сборника, в котором могут быть удачи и неудачи. Речь шла об основе осетинской национальной художественной литературы, о том, какое направление получит дальнейшее ее развитие. И еще: надо было дать народу не сборник, а книгу для чтения, которая могла бы удовлетворить идейные и эстетические запросы всего народа от детей школьного возраста до глубоких старцев; от неграмотного горца-юноши, знающего только народные песни,, до осетина-интеллигента, получившего высшее образование в- России, знакомого с русской литературой. Поэтому книга4 должна была быть многообразной по тематике, проблемам, жанрам и т. д. Все это говорит о том, что «Ирон фандыр» нельзя рассматривать как сборник стихотворений, написанных в течение 20 лет по разным поводам. Несмотря на разнообразие тем, проблем, жанров и т. д., «Ирон фандыр» — единая, цельная книга, самое полное и самое блестящее проявление духовных сил, художественного гения осетинского народа. В такой книге было очень важно сохранить стилистическое единство, основанное на единстве интересов автора и читателя, адресата. Однако, сохраняя традиции народных певцов, Коста вносит в их условно-поэтическую позицию один существенный корректив. По традициям народных певцов, певец — это старец, много видевший и знающий, он славит и поучает, проклинает и осуждает, но не больше. Коста устанавливает новую традицию: певец отныне не только старец, но и молодой* горец-труженик. Он показывает все, что подлежит осуждению, произносит свой приговор над всеми явлениями действительности и зовет к решению вопросов неустроенной жизни.