Разве не то же благородство

Разве не то же благородство, способное благословить на «новое счастье», и не то же стремление скрывать свое горе, что и у Пушкина, в этих стихах Некрасова: Молчу, скрываю Мою ревнивую печаль, И столько счастья ей желаю, Чтоб было прошлого не жаль? Кстати, строку «мою ревнивую печаль» Некрасов взял у Пушкина — см. стихотворение «Признание» Сказать ли вам мое несчастье, Мою ревнивую печаль… Да и заканчивается эта элегия (первая из трех) пушкинской^ строкой: «И не любить ее не можешь!… (У Пушкина, «На холмах Грузии» — «что не любить оно не может»). Традиции Пушкина и Некрасова в сфере интимной лирики оказали прямое и формирующее влияние на лирику Коста, на его этический идеал. Примечательно, что в своих письмах и поэтическом творчестве Коста нередко цитирует строки из пушкинской лирики. Что касается творчества Некрасова, то Коста часто обращался к произведениям, изображавшим жизнь народа, и к произведениям сатирическим, а из его лирики — к стихотворениям, посвященным образу матери. Все это склоняет нас к мысли о том, что в своих ин- тимно-лирических стихах Коста обращался чаще всего к традициям Пушкина, изредка и к традициям Лермонтова («Благодарю тебя за искреннее слово» и т. д.). Можно найти точки соприкосновения и с лирикой Кольцова, но только в осетинских стихотворениях. Коста неизменно придерживался гуманистической позиции Пушкина, Белинского, Некрасова: больше всего .заботиться о любимом человеке, и если он не разделяет твоей любви, то желать ему всяческого счастья.