Потеря индивидуаль­ности

И «слитное» существование под знаком мистического «единства Почвы и Крови» — отличительные черты институали­зированной мистики тоталитарных режимов. История должна послужить предупреждением религиозно-мистическому направ­лению в молодежном движении, которое, имея своим истоком гуманистическую и морально-этическую критику буржуазного общества, может прийти к отказу от своих первоначальных замыслов, как это случилось, например, с поклонниками печаль­но известного Чарлза Мэнсона. Как мы увидим, именно Мэнсону был придан статус символа молодежной оппозиции, поскольку с точки зрения традиционно­го пуританизма и, шире, фундаменталистских религий, значение которых подчеркнул «новый» консерватизм, все перечисленные веяния глобально воспринимались как исчадие ада.

В защите от Сатаны искусству принадлежала, естественно, Солыная роль, нежели в религиях контркультуры, ориентиро­ванных вовнутрь, на революцию самосознания, которой художе­ственные произведения не столько способствуют, сколько пре­пятствуют. Наиболее последовательно противостояние бога и дьявола было воплощено в известном романе Уильяма Питера Блэтти «Изгоняющий дьявола» (1971) и поставленном на его основе фильме Уильяма Фридкина (1973). История изгнания вселив­шегося в двенадцатилетнюю девочку дьявола (который рассмат­ривается и как эманация окружающего общественного зла) из­лагается на высоком профессиональном теологическом уровне и служит обоснованием идеи бессилия рационализма и науки в целом. Эстетский вариант той же темы еще раньше предложили Айра Левин и его экранный интерпретатор Роман Поланский в «Ребенке Розмари» (1968), демонический сюжет которого может читаться и как бред героини, постепенно в ходе беременности сходящей с ума, и как вполне рациональная история козней сектантов, и как мистический сюжет о рождестве сатанинского антипода Иисуса Христа.