Подпольное искусство

Тем самым  все более сближалось с буржуазным по своей природе эстетизмом: внешний антагонизм обернулся внутренним соответствием. Господствующая культу­ра в ипостаси элитарности поглотила свою противоположность. Метаморфозы культурных оппозиций составляют, таким обра­зом, важнейшую часть системы культуры стран капитализма, часть, в определенной мере способствующую господствующему положению буржуазной культуры. Следовательно, почва для консервативной реакции была подготовлена в искусстве уже как бы изнутри, в перерождении форм, развивавшихся в системе контркультуры. Каково же оказалось место искусства в новой расстановке акцентов? С одной стороны, «массовая культура» Запада (теле­видение, Голливуд, Бродвей, популярная беллетристика и т. п.) в значительной своей части справедливо рассматривается как проводник буржуазной идеологии и системы ценностей. В этом смысле из всех видов искусств экран, пожалуй, был наименее подвластен стихии протеста, характерной, по мнению того же Д. Белла, для «модернистской» культуры вообще. Поэтому и ос­нова для возврата к традиции здесь практически не была подо­рвана. Однако нельзя не учитывать и противоположного аспек­та. В рамках «официального» художественного производства стран Запада создавались и создаются произведения, в которых роль прогрессивных демократических элементов, гуманистиче­ского, в основе своей антибуржуазного пафоса оказывается ве­дущей. Не случайно те же американские социологи считают, что для творческой интеллигенции как социальной прослойки в большинстве случаев характерна «левая» (от радикальной до буржуазно-либеральной), в крайнем случае центристская ори­ентация. Фигуры актеров-реакционеров Боба Хоупа и Джона Уэйна выглядят здесь, скорее, как исключения, подтверждаю­щие правило.