Писательская экспедиция «Гудка»

Завод

Изюмский тепловозоремонтный завод – одно из передовых предприятий отрасли с богатыми и славными традициями. Побывав по командировке «Гудка» у земляков-заводчан, прозаик, член Союза писателей СССР Александр Ольшанский рассказывает о героическом прошлом и ярких сегодняшних буднях завода, тех проблемах, которые волнуют его коллектив.

Если вы едете из Moсквы на Кавказ, то поезд после Харькова может остановиться на станции Изюм. Всего на две минуты. Справа – перрон, здание вокзала, домики поселка, обычные станционные магазины и ларьки, а вдалеке виднеется город у подножия горы Кремянец, известной в древности как Изюм-курган. О

Завод

Изюмский тепловозоремонтный завод – одно из передовых предприятий отрасли с богатыми и славными традициями. Побывав по командировке «Гудка» у земляков-заводчан, прозаик, член Союза писателей СССР Александр Ольшанский рассказывает о героическом прошлом и ярких сегодняшних буднях завода, тех проблемах, которые волнуют его коллектив.

Если вы едете из Moсквы на Кавказ, то поезд после Харькова может остановиться на станции Изюм. Всего на две минуты. Справа – перрон, здание вокзала, домики поселка, обычные станционные магазины и ларьки, а вдалеке виднеется город у подножия горы Кремянец, известной в древности как Изюм-курган. О нем в «Слове о полку Игореве» есть такие слова: «О Русская земле! Ты уже за шеломянем еси!» За курганом начиналось Дикое поле, здесь кончались земли Киевской Руси, а затем Московского государства. На территории нынешнего города Владимир Мономах одержал победу над половцами на речке Сальнице. С середины семнадцатого века южную русскую границу от крымских ханов здесь защищал Изюмский казачий слободской полк, впоследствии гусарский.

Не без гордости и хвастовства, подкручивая усы, гусары распевали такую песню: «Есть на Руси полки лихия, недаром слава их громка, но нет у матушки России славней Изюмского полка!.. Пултуск, Эйлау и Балканы, и партизанские бои, И бородинские курганы штандарты видели твои… И даже раз Париж смятенный в своих прославленных стенах видал твой доломан червонный и синий ментик в галунах». Видимо, не зря в музее на Бородинском поле при входе висит форма рядового изюмского гусара.

Край вольницы и бесшабашной удали собирал колоритный народ, к примеру, целый букет, конечно, в разное время, наших бунтарей – и Булавина, и Разина, и Пугачева.

Два века назад на полковых землях было введено крепостничество, и это был конец романтическим временам освоения края. Не без сожаления потомок изюмского сотника Григорий Данилевский писал о тех временах свои авантюрно-увлекательные романы. Некогда самый крупный и богатый город Слободской Украины как бы получил отставку, с университетским, быстро растущим Харьковом он уже не тягался. «Что такое Харьков? Городишко под Изюмом», — так по сей день шутят изюмчане.

Десятилетиями в основном мещанский и купеческий город пребывал в крепком провинциальном сне. Угасал в уединении на своем хуторе, дописывал воспоминания известный декабрист Андрей Розен, поэт Павло Грабовский сидел в одиночке изюмской тюрьмы, в городе и уезде властвовал отставной унтер Пришибеев – его прототип, к сожалению, тоже из этих мест. Но из этих мест и поэт Михаил Петренко, автор знаменитой, давно ставшей народной «Дывлюсь я на небо», художник Сергей Васильковский. Не чужим был Изюмский полк и Антиоху Кантемиру, и Денису Давыдову… Первый бронетанковый маршал страны Я. Федоренко родом из этих мест. И маршал Г.Жуков начальным азам военного искусства учился в Изюме, здесь получил свое первое командирское звание – вице-унтер-офицер.

А теперь, если всё-таки ваш поезд ещё не ушел со станции, можно увидеть на левой стороне корпуса тепловозоремонтного завода. За ними, на взгорке виднеются за зеленью заводской клуб, домики, окруженные садами.

В начале нашего века Изюм наполнился грохотом, пронзительными паровозными свистками, запахом горячего масла и металла. Курско-Харьково-Азовская железная дорога прошла через соседние Барвенково, Славянск, Краматорск – тоже Изюмский уезд, да не Изюм. Там стали расти, как грибы после дождя, заводы и фабрики, а купцы выбиваться в капиталисты-миллионщики! Взбудораженное изюмское купечество засуетилось. Эх, завод бы…

Вскоре случай представился. Купцы убедили власти разрешить управлению дороги построить рядом со станцией, на неудоби, Главные железнодорожные мастерские, и в 1912 году фирма «Карл Брандт» приступила к их строительству. Не ведали лабазники, что отныне не будут первой скрипкой в городе, а полтысячи пролетариев, которые съехались сюда со всей Российской империи.

Нет, не могли представить купцы, что те, кто работал по двенадцать часов в сутки, кто задыхался в литейке, в шлаковом подвале электростанции, глох от страшного грохота внутри котлов при клепке пятидесятифунтовыми молотами, прозванными шутильниками, кто обитал в душных и грязных бараках, кто получал за всё это гроши, — через несколько лет возьмут всю власть в городе в свои руки. Господин инженер, полагали они, до конца дней своих будет жить вместе с женой, горничной и болонкой в просторном особняке, не зная о том, что в нем на многие десятилетия разместится железнодорожная поликлиника.

В марте 1917 года рабочие Главных мастерских составили ядро первого уездного Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Совет под руководством большевика-паровозоремонтника И. Францева летом того же года по требованию рабочих мастерских, краматорских и славянских заводов установил на всех предприятиях уезда восьмичасовой рабочий день, решил пересмотреть расценки и увеличить заработную плату, ввел рабочий контроль.

Для защиты революции в мастерских был создан отряд Красной гвардии. Днем красногвардейцы работали. А ночью охраняли предприятия, почту, телеграф, банк. Потребовав в телеграмме от Временного правительства повесить Корнилова, они отправились под Белгород остановить корниловцев, которые шли на соединение с Калединым. Сражались с деникинцами, пробились с боями в Царицын, построили там бронепоезд и воевали на нем. Оставшиеся в Изюме железнодорожники организовали борьбу против немецких оккупантов, устроили крушение экспрессу, на котором ехали представители на переговоры между Донским и Украинским буржуазными правительствами, организовали первомайскую демонстрацию. Накануне на высокой трубе электростанции мастерских был поднят красный флаг – когда-то об этом мне рассказывал участник этой смелой акции, один самых активным и бесстрашных красногвардейцев Сергей Иванович Смирнов.

В ноябре восемнадцатого года партизанские отряды объединились в Повстанческий полк, установили Советскую власть в районе железнодорожной станции. Немцам удалось вынудить восставших отступить, но по примеру железнодорожников в восьми волостях уезда восставшие крестьяне установили народную власть.

Потом бои с петлюровцами, опять с Деникиным, и уже в мирные дни, когда рабочие приступили к ремонту паровозов, изношенных до предела в годы первой мировой и гражданской войн, приходилось отвлекаться на борьбу с бандами Махно, Маруси, Савонова, Козла и других батек и атаманов.

Страна крайне нуждалась в паровозах, а мастерские выпускали 2-3 локомотива в месяц. Надо было найти резервы резкого повышения производительности труда. На совещании руководство мастерских обратилось к начальнику технического отдела Бруевичу, который возглавлял мастерские до революции и был одним из авторов их проекта: «Какова максимальная возможность мастерских?»

— Семь паровозов, — категорически ответил спец и добавил, обращаясь к главному инженеру Еременко: — Да и то, если дадите семь единиц в месяц, вам – золотая медаль!

Прошел год или два. В той же комнате на совещании главный инженер сообщил, что за месяц отремонтировано 13 паровозов.

В 1929 году мастерские стали заводом, три года спустя первыми в стране освоили технологию ремонта новых мощных локомотивов серии ФД. В 1940 году завод выпустил из ремонта более 300 паровозов этой серии, дал дорогам страны более восьми с половиной тысяч тонн чугунного и цветного литья, полтысячи тонн поковок, отремонтировал две с половиной тысячи колесных пар.

В первые же дни войны заводчане, не прекращая ремонта паровозов, стали выпускать оружие, строили бронепоезда. Тех, кто ушел на фронт, заменили жены, подростки, старики. Затем эвакуация оборудования в Уфу, Красноярск, Ташкент – вот когда проявились с невиданной силой братское единение и дружба народов.

… В мой нынешний приезд я встретился со старейшим рабочим предприятия Федором Васильевичем Морозом. Пятьдесят два года он работает на одно рабочем месте. Только один раз в жизни оно было не в Изюме, а на Ташкентском паровозоремонтном заводе. Модельщик высочайшей квалификации, человек предельно скромный и добросовестный, Федор Васильевич скупо рассказывал о себе, о своей работе в Ташкенте. Я-то знал: на заводе не помнят случая, чтобы Федор Васильевич не справился с каким-либо заданием, не уложился в сроки, получил хотя бы малейшее замечание по качеству работы.

В Ташкенте на заводе был круглосуточно, передавал секреты узбекским модельщикам-подросткам и раз в неделю приходил к многодетной хозяйке, к которой определили его на квартиру. Не хотел ее стеснять, да и в городе было появляться неприятно. Разве объяснишь каждому встречному, почему ты, здоровый и цветущий мужчина не на фронте?!

Прошло уж сорок лет с той поры, а Федора Василевича в Ташкенте помнят. Поехал к ним Виктор Величко, тоже модельщик, а ему там задали вопрос: «А почему не приехал Мороз?»

С ташкентским заводом у изюмчан крепкая дружба. Они помогают друг другу. Ташкентцы, к примеру, первыми освоили ремонт тепловозов и поделились своим опытом с изюмчанами, в свою очередь изюмчане передают им свой опыт, приезжают к побратимам на выручку, если у них бывают трудности.

На Уфимском заводе изюмские литейщики во главе со своим начальником цеха Николаем Родионовичем Величко в годы войны организовали участок спецлитья — так на языке военного времени и сегодня Николай Родионович называет выпуск снарядов. День и ночь, голодая, недосыпая, валясь от усталости и напряжения, выпускали они грозное для врага «спецлитье». Без малого пятьдесят лет проработал ветеран на заводе, более тридцати возглавлял литейный цех. Под его руководством литейщики отливали детали весом от нескольких граммов до 25 тонн. Как-то не получалось в Улан-Удэ литье шаботов, и в главке вспомнили о Николае Родионовиче и его мастерах. В шаботе двадцать пять тонн, служит он для испытания колесных пар. И справились изюмчане с выпуском этих махин, передали технологию на другие предприятия отрасли.

Многие заводчане самоотверженным трудом приближали День Победы. На том же Уфимском паровозоремонтном в годы войны начальником инструментального цеха был И. Дроженко – ему за успешное выполнение заданий Родины в победно сорок пятом, уже в Изюме, вручен орден Ленина.

В феврале сорок третьего город был освобожден от фашистов, и тогда местная газета писала: «Рабочие Изюмского паровозоремонтного завода внесли 20 февраля на строительство танковой колонны «Советская Изюмщина» 1.165 рублей… Для красноармейских госпиталей рабочими ИПРЗ изготовлено 160 ложек, 40 ножей, 30 кружек…» С этого возрождался завод. Как только из города выбили фашистов, прибежали заводские девчата Раиса Брокарева, ее сестра Зоя, Фаина Рубач убирать территорию. Завод-то лежал в развалинах. Встретились им литейщик Иван Ткаченко, другие рабочие, начальник завода. Стали решать они, с чего начинать. Петр Горобец знал, где упал немецкий самолет, пошел сдирать с него дюралюминий. Под руководством «дяди Вани» плавили его в солдатских касках, отливали ложки и кружки… И полетела весть: завод уже работает!

Разучили девчата песни и пошли к раненым. Видят — молоденький узбек пьет из кружки чай, и выступили у них слезы. «Рахмат», — сказал узбек, узнав, что кружку эту сделали девушки. В эти же дни молодая работница Галя Юсупова предложила собрать деньги на самолет «Комсомолец Изюма», и он был построен. В горком комсомола пришла благодарность Верховного Главнокомандующего.

Не посрамили чести завода и своего рабочего достоинства паровозоремонтники и на полях сражений. Здесь свято чтут память тех, кто отдал жизнь за Родину, гордятся теми, кто вернулся с войны победителем.

Много лет изюмчане, стар и млад, зарабатывали деньги на субботниках и воскресниках, отчисляли часть зарплаты на строительство памятника многим тысячам сыновей и дочерей всех национальностей нашей страны, положивших жизнь свою на этой земле. На специальный счет шли деньги от ветеранов войны, матерей, солдатских вдов, детей погибших со всей страны. Пройдет несколько лет, и на Изюм-кургане взметнется из железобетона взрыв, застынет на века, и вечный огонь будет освещать слова солдатского письма матери, высеченные на камне, и покроется гора траншеями, в которых отныне никто не будет умирать – таким увидел мемориальный комплекс авторский коллектив, победивший на конкурсе. Тот самый, который создал мемориал Хатыни. И оценит Родина подвиг всех героев этой земли, в боях и в труде, наградив город Изюм самым боевым орденом – Великой Отечественной войны I степени.

Мы сидим в кабинете начальника отдела кадров В. Глущенко. Ветераны завода Н. Величко и Н. Шульц – член первой ударной комсомольско-молодежной бригады, которая была создана в 1929 году, вспоминают заводчан поименно. Вначале Героев Советского Союза.

«Фабзайчонок» Володя Трофимов. Закрыл своей грудью командира. Училище – ГПТУ № 24 – теперь называется его именем. Андрей Гергель, тоже бывший ученик школы ФЗУ, — комиссар полка, воевал под Сталинградом, на Курской дуге, в Прибалтике. Во время прорыва немецкой обороны в районе Двинских озер тяжело раненный не покинул поле боя, пока задание не было выполнено. После войны был председателем горисполкома. Дважды Герой Советского Союза Анатолий Недбайло. После окончания школы, которая называлась железнодорожной, пошел на фронт, стал летчиком- штурмовиком, и его бюст по праву стоит на площади перед заводским клубом.

Вспомнили ветераны и трех неразлучных друзей – Сергея Муратова, Алексея Кулько и Константина Иванова. После школы ФЗУ они, предчувствуя неизбежную схватку с фашизмом, пошли в авиаучилище. Константин Иванов погиб полковником, его друзья закончили войну генералами. Токарь Константин Бабенко, сын первого комиссара мастерских, слесарь Иван Федорченко – тоже генералы, кузнец Владимир Цветко – контр-адмирал, бывший начальник школы ФЗУ Борис Михайлович Коробков вышел в отставку генерал-полковником…

Были заводчане и на Параде Победы. В колонне по Красной площади шел начальник одной из лучших смен Михаил Чуб, кавалер многих боевых орденов. А начальника инструментальной лаборатории Николая Григорьевича Журбу уже в мирные дня нашли семь боевых польских наград.

В конце апреля нынешнего года областная газета опубликовала очерк «Жолнеж Кузьма из Изюма», в котором рассказала об удивительной судьбе бывшего паровозоремонтника Кузьмы Булаха. На заводе его приняли в комсомол, потом Кузьма служил в армии, а когда началась война, стал командовать взводом в партизанском отряде. Воевал хорошо, как и его старшие товарища в гражданскую войну, но контуженый попал в плен. Совершил побег, но был пойман. Его жестоко избили и бросили в эшелон, идущий в Польшу. В лагере Кузьма установил связь с польским подпольем, снова бежал, храбро воевал в партизанском отряде имени Адама Мицкевича. В июле сорок четвертого группа партизан во главе с Кузьмой проникла в Варшаву с диверсионным заданием. На Гданьской улице пришлось принять бой с эсэсовцами. Гитлеровцы не могли справиться с партизанами, и тогда они погнали впереди себя мирных жителей. К тому времени в живых из группы остался он один. Конечно же, не мог Кузьма Буллах стрелять в варшавян, и он застрелился на Гданьской улице, не сдался врагу.

Вместе с заводом росли его люди, становились командирами производства, получали назначения на другие предприятия отрасли. Паровозоремонтный, а середины шестидесятых – тепловозоремонтный завод всегда был кузницей кадров для других предприятий города.

Завод сыграл огромную роль в пролетаризации города, в становлении его людей. Они жили по его гудку, он поднимал в шесть пятнадцать всех изюмчан, работали они на заводе или нет. Потом был второй гудок, третий, и, как бы перекликаясь с ним, вторил ему гудок приборостроительного завода. Вообще «на станции», как именуется железнодорожный район города, время определяли не по часам, а по конкретным его проявлениям – по гудкам да пригородным поездам, которые здесь называются рабочими.

Я никогда не работал на заводе, разве что месяца полтора выпускал заводскую многотиражку, подменяя коллегу-журналиста, да, будучи газетчиком, не раз и не два писал его людях. Но завод сыграл немалую роль и в моей судьбе. Он поражал еще в детстве мое воображение таинственной, серьезной и настоящей жизнью. Недаром мы, мальчишки, невзирая на строгую охрану, проникали на его территорию через известные лишь нам дыры в заборе. Задолго до школьных экскурсий на предприятие мы знали наперечет все цеха – ведь там работали родители многих из нас. И учились мы не в обыкновенных, а в железнодорожных школах, лечили нас от кори железнодорожная поликлиника, любимой нашей командой, разумеется, были футболисты заводского «Локомотива», и ходили мы в заводской клуб, который казался нам тогда самым красивым и большим зданием в городе. Впрочем, так оно и было – пятьдесят шесть лет назад перерезал ленточку на его открытии всеукраинский староста Григорий Иванович Петровский, и все эти годы клуб собирает вокруг себя молодежь нашей части города, учит ее доброму и прекрасному. Спасибо клубу за это.

Теперь в цехах и отделах работают дети и внуки первых пролетариев. Основательно пустила корни на изюмской земле династия луганского котельщика Тимофея Агаркова. Его сын Иван после школы ФЗУ работал слесарем, теплотехником, начальником энергосилового цеха, был секретарём заводского партийного комитета, в годы войны трудился на одном из уральских заводов, после нее снова возглавлял энергосиловой. Дочь Ивана Тимофеевича, Лида, моя одноклассница, в которую я в школе был тайно влюблен, уже много лет на родном заводе работает мастером. Ее муж был токарем, слесарем, контрольным мастером, начальником цеха, без отрыва от производства закончил вуз. Сейчас Вячеслав Николаевич Амельчиц – секретарь парткома завода. Как продолжаются и как повторяются судьбы заводчан! Только что отслужил в армии сын Лиды и Вячеслава Николаевича, и, кто знает, может, вскоре четвертое колено Тимофея Агаркова будет на заводе.

Примечательно, что руководители предприятиями, его начальник Алексей Петрович Козлов и главный инженер Алексей Васильевич Михайлик тоже выросли на заводе, начиная свой путь мастерами.

В истории завода не было случая, чтобы он не выполнил план.Сейчас здесь ежегодно ремонтируется 700 секций тепловозов 2ТЭ10Л и 2ТЭ10В. В ближайшие годы надлежит увеличить мощность на 330 секций, построить и ввести в действие оборудованный по последнему слову техники корпус ходовых частей, увеличить выпуск запасных частей. Предстоит серьезное обновление основных фондов, внедрение прогрессивной технологии. Коллектив к этому готов, станки с программным управлением, электроника, плазма, а не шутильник определяют лицо предприятия.

И тут заводчане столкнулись с трудностями. Еще в 1979 году завод дожжен был прекратить сброс неочищенных вод в реку Северский Донец. Лет двадцать назад в речушке, вытекающей из завода, водились караси. Тогда ремонтировались паровозы, а не тепловозы, и, конечно, не в таком объеме. Сейчас речушка представляет собой мутно-грязный поток, ядовитый для всего живого. Надо сказать, не без помощи оптиков сточные воды ИТРЗ превратили десятки гектаров прекрасного луга, любимого места отдыха, в огромное болото. Кроме экологической стороны, проблема имеет сугубо производственную – тепловозоремонтникам остро не хватает воды, бытовки лишь на половину обеспечены ею. Выход в многократном ее использовании. Завод не в состоянии хозяйственным способом построить очистные сооружения, для этого существуют строительные организации. Без этих сооружений немыслимо расширение ИТРЗ, которое предусмотрено постановлениями правительства «О мерах по улучшению работы и комплексному развитию железнодорожного транспорта в 1981-1985 гг.» Службы завода вместе с соответствующими организациями разработали проект, затем и рабочие чертежи, однако строители, а именно трест «Южтрасстрой», заняли довольно неопределенную позицию. Документация устаревает, будущее волнует коллектив. Нормально ли, что из-за межведомственной распри постановление, имеющее важное общегосударственное значение, в данном случае не выполняется?

… Ничто так не сближает народы, как пути сообщения, железные дороги. На карте железных дорог страны, пожалуй, не назвать точку, где бы не работали локомотивы, которым дали вторую жизнь заводчане. Молдавская, Приволжская, Южноуральская, Западно-Казахстанская, Целинная, Алма-Атинская, Среднеазиатская, Забайкальская, Дальневосточная – на эти железные дороги сегодня возвращаются тепловозы, отремонтированные изюмчанами. Короче говоря – от молдавского депо Котовск до Тихого океана, от древней Бухары до заполярной Воркуты.

Тем мы и сильны, что трудимся друг для друга.

Первая публикация — «Гудок» 5, 6 августа 1982 года. В текст внесены некоторые изменения и дополнения