Литературный сайт Александра Ольшанского

Жестоко был лишен безжалостной судьбой Священной радости ликующего детства — Играть под звуки песни матери родной… писал Коста в стихотворении «Да, я уж стар!» И здесь нельзя не видеть прямой переклички с известным «Плачем детей» Некрасова: В золотую пору малолетства Все живое счастливо живет, Не трудясь, с ликующего детства Дань забав и радости берет Только нам гулять не довелося По полям, по нивам золотым. Как известно, к к ободряющей, защищающей» и направляющей силе («Повидайся со мною; родимая!»). Ан а л о ги чные~м оти вы звучат и в стихотворении Коста «Нет, тебя уж никто не заменит». Хотя текстуальной переклички здесь кет, но само содержание образов имеет глубокую и бесспорную общность: Объяснила бы жизни значенье И служила б опорой в пути. Коста многократно обащался к образу женщинььматери. Он с исключительноГсилой передавал горе матери-вдо- вы. Эту тему он преимущественно разрабатывал в произведениях, написанных на осетинском языке, и на «русском языке им написано немало произведений о горестной, доледкенщи! В стихотворении «Чердак» Коста с любовью надписал» портрет русской крестьянки-матери, «старухи больной», ждущей возвращения своего сына из столицы. В стихотворениях «На смерть молодой горянки», «Не поможешь ты горю слезами», «Сестра», «Не спрашивай… Ты не поймешь, родная» и др. поэт с глубоким сочувствием изображает горестную жизнь горянки. По мнению поэта, судьба горянки так. тяжела, что жизнь ее не лучше самой смерти: Кроме рабства, борьбы и труда Ни минуты отрадной свободы. Ей бы жизнь не дала никогда, — Хорошо умереть в ее годы.

В этих стихах во весь рост встает хетагуровский идеал поэта- гражданина. В творчестве Коста большое место занимают также интимно-лирические стихи. Причем, подавляющее большинство из них написано на русском языке. Русская лирическая поэзия располагает богатейшим классическим наследством, но дарованию Хетагурова наиболее родственны традиции Пушкина и Некрасова. Бесконечно гуманное, целомудренное отношение к женщине, глубочайшее уважение к личности любимой — таковы важнейшие черты интимной лирики Коста. Коста в своих интимно-лирических стихотворениях варьировал собственно один мотив — неразделенной любви. Может быть гуманизм поэта нигде не подвергается такому суровому испытанию, как при ответе на вопрос о неразделенной любви. Именно здесь чаще всего сталкиваемся с различными проявлениями индивидуализма и эгоизма, совершенно чуждых Хетагурову, его демократической этике. Белинский неоднократно противопоставлял индивидуализму гуманистическое решение вопроса, а типу индивидуалиста тип нравственно-развитого человека. Он считал, что нравственно-развитый человек, не добившись взаимности в любви, должен «сделать только одно: со всем самоотвержением души любящей, со всей теплотою сердца, постигшего святую тайну страдания, благословить его или ее на новую любовь й новое счастье, а свое страда- кие, если нет сил освободиться от него, глубоко схоронить от всех, и в особенности от него или от нее в своем сердце». Этот этический принцип Белинского полностью сохранил свое значение и для наших дней.

В поэме, построенной на материале легенды, конечно, невозможно было дать ни точного названия местности, аула, ни точной исторической даты. О месте и дате описываемых в поэме событий мы можем лишь догадываться, расшифровывая ламеки, которые имеются в тексте. Вот что говорится о местонахождении аула в поэме: Казбек незыблемый в лазури Над ним алмазми сверкал. У ног, под дымкой голубою, На север из цветущих стран Крутой извилистой тропою Несмело проходил порою С дарами пышный караван. Немного осетину надо Теперь, тем менее тогда, — Винтовка, лезвие булата. Отвага, ловкость быстрота — В морщинах горных великанов Настигнет тура, серну, лань, Возьмет за путь от караванов Давно положенную дань» Следовательно, аул осетин расположен где-то под Казбеком, у караванного пути «на север из цветущих стран». С «проезжих по этому пути жители аула берут «давно положенную дань». В дальнейшем изложении еще конкретнее называется место, по которому проходил этот путь. Старик, глава рода, глава совета «двенадцати стариков почетных», состоятельный человек, у которого «богатая, большая была кунацкая тогда», начинает тревожиться, что враг Поставил за Кубанью ногу И силится пробить дорогу К Дарьялу, в девственных лесах. Ясно, что. в поэме речь идет о каком-то ауле, расположенном у тараванного пути в Дарьяльском ущелье. Таким путем был-а Военно-Грузинская дорога (правда, такое название она получила позднее). Судя по второй части поэмы, речь идет даже не, об одном ауле, а об аулах.