Мемуары А.Ольшанского (часть 20)

А в России электорат якобы проголосовал сердцем и с помощью коробок из-под ксерокса с долларами за Ельцина, и всесоюзный Герострат остался на президентском троне на второй срок. Ничего хорошего его правление России не принесло. Конечно, сейчас те, кто при нем сказочно обогатился, с помощью своих подручных средств пытаются придать ему черты чуть ли не мудрого государственного деятеля. Таковым он никогда не был, его руление привело к развалу экономики, разграблению страны и ограблению россиян, сокращению уровня жизни населения, чудовищной смертности, разгулу организованного бандитизма. При нем не платились месяцами пенсии, а годами – зарплаты. Россия при Ельцине понесла потери, по многим

А в России электорат якобы проголосовал сердцем и с помощью коробок из-под ксерокса с долларами за Ельцина, и всесоюзный Герострат остался на президентском троне на второй срок. Ничего хорошего его правление России не принесло. Конечно, сейчас те, кто при нем сказочно обогатился, с помощью своих подручных средств пытаются придать ему черты чуть ли не мудрого государственного деятеля. Таковым он никогда не был, его руление привело к развалу экономики, разграблению страны и ограблению россиян, сокращению уровня жизни населения, чудовищной смертности, разгулу организованного бандитизма. При нем не платились месяцами пенсии, а годами – зарплаты. Россия при Ельцине понесла потери, по многим показателям сравнимые или даже превышающие во время Великой Отечественной войны. Из войны страна вышла победительницей, в голоде и холоде восстановила в считанные годы народное хозяйство, а Ельцин и его команда превратили страну в развалюху, в жалкую международную нищенку, не способную при колоссальном богатстве даже прокормить себя.

В начале 1997 года судьба меня свела со старым товарищем Геннадием Шипиловым. Он тоже работал в конце шестидесятых – начале семидесятых годов в орготделе ЦК комсомола. До этого возглавлял Астраханский горком комсомола. Не высовывался, отмалчивался, отпускал нередко по любому поводу едкие замечания. От него за версту попахивало фрондой. Достаточно было взглянуть на его лицо, чтобы понять: он не туда попал, тут ему не нравится. Я тоже не был восхищении от порядков в штабе комсомола, поэтому Геннадий вызывал у меня чувство глубокой симпатии.

И вот встреча через четверть века. Не помню уж, где она произошла, однако запомнилось, что Шипилов был в смокинге. Солидный и официальный. За многие годы, в которые мы не виделись, он закончил Академию общественных наук, вернулся в комсомол замзавом орготдела, потом был переведен в аппарат ЦК КПСС, дослужился и там до заместителя заведующего отделом. После августа 1991 года – безработный, несколько лет перебивался случайными заработками, в том числе писал статьи в различные энциклопедии. Но кадров не хватало, в органы управления стали возвращаться старые аппаратчики — возвращение их к управлению напоминал призыв большевиками старых спецов. И Шипилов стал первым заместителем председателя исполкома движения «Наш — дом Россия».

— Почему ты не с нами? — спросил вдруг Геннадий после дежурных фраз о том, где ты да как ты…

— Хочешь, чтобы я пошел под… — я изобразил из двух ладоней «крышу», напоминающий «домик» — популярный образ НДР, который можно было лицезреть на каждом шагу.

— А почему бы и нет? – спросил Шипилов.

Я сбивчиво разразился тирадой насчет того, что партия власти ничего не делает для выведения страны из кризиса…

— Это не совсем так, — прервал меня мягко Шипилов. — Приходи в наш исполком, поговорим…

Пришел на проспект Сахарова, 12. Продолжаю свою обличительную тираду, говорю, что надо делать то-то и то-то, на что Шипилов несколько раз произнес одну и ту же фразу:

— И мы так считаем…

Для меня, который меньше года назад пытался помочь Г.Зюганову на выборах, услышать в штабе самой ельцинской партии близкие мне оценки ситуации в стране были полной неожиданностью.

— У нас в апреле будет съезд движения. Нужно решение съезда. У тебя тут огромный опыт. Может, возьмешься написать? В том же духе, как мы тут говорили. Ведь ты же знаешь жизнь внизу, вот и выложи все на бумаге, предложи, что, по-твоему мнению, нужно делать…

После встречи с Шипиловым, который снабдил меня кучей материалов для работы, я направился в ЗиЛовскую «пойму», чтобы перегнать очередное шасси на стоянку «Техинкома». Перегонял и думал о разговоре с Шипиловым, верил и не верил тому, что моя разработка пригодится «Нашему — дому России».

Перечитал кучу материалов, проштудировал программу НДР – всё вроде правильно. Программу писали явно умелые люди, нарисовали в своем труде эдакое общество свободы, справедливости и благоденствия. Естественно, в соответствии с методом известного «реализма». Но программа была потолще КПССовской, дочитать ее до конца никому не хватит терпения, а уж выполнить…

Мне надо было вычленить из этой каши благих намерений самое главное, предложить первоочередные шаги. При этом я отдавал себе отчет, что НДР — партия власти, точнее, чиновничества. Что в верхних эшелонах власти господствуют ультрарадикальные либеральные идеи — чужебесие последнего разлива, которое обуяло околоельцинскую камарилью. Тучи западных, в первую очередь американских советников, бдительно следили за тем, чтобы власть захватившие не отклонялись от постулатов чужебесия, продолжали и дальше разрушать экономику, уничтожать науку, культуру и нравственность.

Но уже тогда, с приходом в премьеры Черномырдина, наметился отход от предписанного сценария. В отличие от «розовых штанишек» Виктор Степанович знал жизнь не по гарвардским дайджестам, а такой, какая она есть в действительности. Меня всегда поражало сходство ЧВС с моим братом Виктором – рост, походка, черты и выражение лица были один к одному. Потом, когда мне раз пришлось наблюдать за Виктором Степановичем в кругу эндээровского начальства да еще во время застолий, я убеждался, что он поистине самородок, вышедший из оренбургской глубинки, оригинально и в то же время по-народному мыслящий. Помнится, был снят фильм об истоках Черномырдина и мне запомнились слова пожилой казачки о том, что Витя ходил в школу в разных галошах – до того после войны черномырдины бедно жили. Именно он во времена либеральной вакханалии создал знаменитый «Газпром», который спас и по сей день спасает Россию. Человек очень широкий, вызывающий симпатию своим поведением и знаменитыми изустными перлами, он, конечно же, вызывал недовольство всевозможной околоельцинской шпаны, которую он и затмевал и отодвигал от «демократического» самодержца.

Когда возникал разговор о якобы косноязычии ЧВС, я всегда это объяснял так: что вы хотите от человека, который всю жизнь общался с буровиками и газовщиками, у которых за плечами была не одна ходка в зону? «Пожалуйста», «будьте любезны» они не понимают, и только крутой слог, где через слово мат, до них доходит. Вот Черномырдин перед телекамерами и редактирует свой привычный ход мысли, вычеркивает матерщину, а зрителям кажется, что он косноязычит. Однажды после одного мероприятия с участием творческой интеллигенции был банкет, и сидевшие рядом со мной композитор Игорь Николаев и его друг Борис Краснов говорили мне:

— Да Виктор Степанович совсем другой человек! Нам же преподносят его совсем по-другому, не таким, какой он на самом деле есть!

И требовали от меня, чтобы я пошел и попросил Черномырдина вернуться на банкет – он ушел на переговоры с какими-то банкирами. Что и говорить, Виктор Степанович – мастер нравиться людям, которые к нему относятся не с предубеждением.

Геннадий Шипилов олицетворял не радикально-либеральную линию, а черномырдинскую, основанную на житейском опыте и здравомыслии. После нескольких дней раздумий о будущем документе я, наконец, почувствовал его логику, главную мысль, на которую можно было нанизать злободневные задачи. Мой прежний спичрайтерский опыт свидетельствовал о том, что без главной мысли, лейтмотива, внутренней логики изложения такие документы не получаются, представляют собой кучу надерганных пунктов, нередко случайных, появившихся по методе «пришей кобыле хвост». Поэтому подобные «наборы» не воспринимаются и не претворяются в конкретных делах. Настрой, ход мысли в управленческом произведении должен совпадать с настроениями людей, тогда они четко сформулированные задачи воспринимают как свои, давно выстраданные.

Когда я уяснил, что должно собой представлять это произведение, пошел к Шипилову. По жанру — политическая резолюция, а не решение из набора пунктов. Она должна конкретизировать политику и действия НДР на предстоящие несколько лет. Начинаться бумага должна с критической оценки нынешнего состояния страны. Кто может вытащить Россию из кризиса? Политическая сила, которая будет выражать народные и национальные интересы. Значит, НДР необходимо стать партией народных/национальных интересов, партией здравого смысла. Под этой формулировкой явно подразумевался отход от либерально-радикальной зауми и бесовщины, переход к государственническим и патриотическим идеям, обращение к народному опыту, учет и удовлетворение запросов людей, работа во имя национальных интересов, прежде всего во имя возрождения России.

В чем видится первоочередная задача? В переходе страны постиндустриальную модель развития, что было упущено еще в семидесятые годы – под оглушительный треск речей и диссертаций о научно-технической революции. Весь пар тогда ушел в шум, свисток. В постиндустриальном обществе производство определяет не столько средства производства, а новые технологии, ноу хау, определяющими становятся образование, культура, инновационные идеи. Не производство определяет социальную систему, а социальная система — характер производства, быстрое развитие экономики. Иными словами, необходимо создать социальную систему постиндустриального общества.

Начинать выстраивать новую социальную систему лучше всего с пересмотра итогов приватизации, поскольку без этого придать ей справедливый характер невозможно. На это шпана, ставшая миллиардерами, и рулящая страной ни за какие коврижки не согласится. Вместо этой утопии я потом написал фразу о том, что в Росси победит политическая сила, которая предложит обществу наилучшую социальную систему.

Продолжать совершенствовать политическую систему надо? Надо. Внести изменения в Конституцию, но это не должно становиться предметом политической конъюнктуры. Сутью политической системы должна стать демократия. Но к тому времени слово это стало ругательным, в народе ее называли дерьмократией. Я уже понимал, что построение демократического общества такая же нереальная задача, как и коммунистического. Речь можно вести лишь о степени демократичности политической системы, о ее демократизации. Рассказ «Огрызок французской булки», где я впервые заикнулся о свершившейся в России бюрократической революции, был написан еще в 1994 году. Политическая система отчаянно нуждается в демократизации, но этот процесс надо назвать как-то по-иному, не употреблять скомпрометированное понятие. Синоним нашелся – дебюрократизация, что в условиях нашей страны и является демократизацией, то есть передаче функций управления народу, в данном случае – гражданскому обществу.

Сложилась ситуация, при которой около половины избирателей или не принимали участие в выборах, или же партии и кандидаты в депутаты не проходили в Госдуму или законодательные собрания. То есть, парламенты управляли от имени меньшинства. Идеальный выход – введение обязательного голосования, но после него ни одна партия и костей своих не соберет. Выход может быть в создании института Всероссийского гражданского или общественного конгресса, где концентрировались бы силы, представляющие меньшинство избирателей, а в действительности – его большинство, различные общероссийские общественные организации, в придании этому институту права законодательной инициативы. Парламентские партии участвуют в работе конгресса с правом совещательного голоса.

Какая еще проблема стала общенациональной? Преступность. Даже в окончательном варианте резолюции было зафиксировано: «Преступность превратилась в общенациональную проблему номер один». Выход? В декриминализации страны, создании и осуществления соответствующей программы.

С этих отправных, важнейших моментов посмотреть на проблемы становления российской государственности, раздираемой ельцинским советом брать суверенитета стока, скока можно проглотить. Нужно сделать акцент на усилении эффективности государственного влияния на экономику и социальную политику, все сферы жизни общества. И опять же это шло вразрез политике изничтожения российского государства, проводимой шпаной по подсказке западных идеологических центров. Эти задачи должны превратить НДР в ведущую политическую силу общества, сделать из избирательной машины партию конкретного и непосредственного действия.

Геннадий Шипилов одобрил мой замысел и подходы. Одно дело на словах, а другое – на бумаге, как это всё это ляжет. И я засел за создание первого варианта резолюции. Спустя неделю первый вариант был готов. Конечно, не без недочетов, не прописанных мест, но была создана основа документа. Шипилов остался доволен, высказал кучу замечаний. Среди них было такое:

— Я же давал тебе материал от группы Шохина. Почему ты нигде не использовал его?

— Да там одни общие пустопорожние, набрыдшие всем декларации! Пытался учесть, но увы, ни одного стоящего предложения на пятидесяти страницах не нашел. Посмотри сам, может, обнаружишь то, что можно включить…

Спустя несколько дней Шипилов сказал, что взять из шохинского материала действительно нечего. Чувствовалось, что для него это было неожиданным открытием. Александр Шохин возглавлял в НДР программную комиссию, под его руководством была сформулирована и принята программа движения, он считался главным идеологом движения.

Шипилов подключил к работе профессора Зотову Зою Михайловну, которая, кажется, работала в Академии общественных наук, и мы вдвоем, разложив листы на просторном столе в зале заседаний, обсуждали, правили, дополняли текст. К концу дня машбюро перепечатывало текст, по сути, каждый день – новый вариант, мы отдавали его Шипилову, а утром получали замечания. И все начиналось сначала. Жанр таких документов – труднейший и сложнейший, работать над ними с полной отдачей меня и Шипилова вышколили еще в ЦК комсомола.

Наконец, Шипилов счел нужным ознакомить с проектом документа других заместителей председателя исполкома, главу фракцию НДР С.Беляева, А. Шохина, первого зампреда Госдумы В. Рыжкова… С Ю. Сизовым, бывшим заместителем гендиректора ТАСС, заместителем председателя исполкома, отвечавшим за идеологию, у меня сложились нормальные рабочие отношения – я советовался с ним, мы спорили, но и находили общий язык. Председатель исполкома В. Бабичев, на ту пору вице-премьер и руководитель аппарата правительства, в обсуждении, естественно, не участвовал. Ему надо было давать согласованный всеми сторонами текст, а уж он должен был представить его Черномырдину.

Проект вызвал немало нареканий, что было естественно – по своей сути в нем предлагалась коррекция курса НДР, отход от реформаторства, бездумного и разрушительного, чуждого России, проводившегося в интересах Запада. В конце концов, Шипилов, как он рассказывал, посоветовал им написать резолюцию лучше обсуждаемой. Только на это никто не решился.

Потом работа шла на даче в Волынском. Зоя Михайловна продолжала работать с резолюцией, а я и министр образования В. Кинелев корпели над «Рабочими материалами» для делегатов съезда, которые дополняли резолюцию и мотивировали ее многие положения. Владимир Георгиевич был министром, вице-премьером в правительстве Черномырдина, потом вновь министром, и когда мы работали с ним в Волынском, он готовился уйти из правительства, возглавить Институт ЮНЕСКО по информационным технологиям. Технарь, работавший в НПО «Энергия», которое работает на космос, он наверняка чувствовал себя не в своей тарелке в ельцинском окружении. Дорабатывая документы, мы с ним не спорили, поскольку по принципиальным вопросам были единомышленниками. Разумеется, министр обладал неизмеримо большим объемом информации, чем писатель-дальнобойщик, и его участие в работе позволило за несколько дней завершить «Рабочие материалы».

Четвертый съезд НДР принял политическую резолюцию, но из нее неизвестным мне образом выпало положение о переходе на постиндустриальную фазу развития, партии народных/национальных интересов, дебюрократизации и декриминализации, Всероссийском общественном конгрессе. Видимо, редакционная комиссия во главе с А.Шохиным, который докладывал резолюцию съезду, поработала. Для съезда чиновников дебюрократизация могла показаться угрозой их собственному существованию. Но через несколько лет я по поводу статьи В. Путина, совпавшей с его вступлением в должность президента, написал в «Парламентской газете» с хитрецой, что новый президент имеет в виду актуальной задачу дебюрократизации. Спустя некоторое время правительство приняло решение о дебюрократизации в сфере малого предпринимательства – хоть шерсти клок, хотя под дебюрократизацией следует понимать разбюрокрачивание политической системы, государственного управления и сознания людей. К решению ни одной из этих задач никто не приступал. А они в условиях свершившейся великой бюрократической революции, в эпоху самовластья и беспредела бесконтрольного чиновничества становятся всё более злободневными.

93

Совершенно неожиданно для меня Анатолий Елисеев, заведовавший в исполкоме отделом по работе с общественными организациями и коллективными членами движения, завел разговор о том, чтобы я согласился занять его должность. Он-де был откомандирован сюда из аппарата правительства и теперь возвращается туда. Елисеева я знал еще по комсомолу, поэтому, если мне нужна была какая-то помощь или воспользоваться компьютером, то обращался к нему. Форма предложения была необычная, не иначе, как Шипилов согласился отпустить его при том условии, что он найдет себе замену. Возможно, что идея обговаривалась Елисеевым и Шипиловым, однако Геннадий Алексеевич почему-то предпочел, чтобы предварительный разговор со мной провел Елисеев.

Я обещал подумать. А думать было над чем. Подрабатывать перегоном был староват, мне уже было 57 лет, через три года надо уходить на пенсию. Литературным трудом можно было заработать жалкие гроши. Прошли невозвратно времена, когда в Доме книги покупатели возмущались тем, что моя жена брала несколько пачек моего «Китового уса»… Писать же дефективы или порнуху не мог. Немаловажно было и то, что непосредственный начальник Шипилов являлся единомышленником и старым товарищем. Поговорил с женой, но она, как всегда в таких случаях, сказала: «Поступай так, как считаешь нужным». При этом она, привыкшая к моим карьерным кульбитам, замечала: «У тебя то взлёт, то посадка». «Хорошо, что не за решётку», — мысленно добавлял я.

Конечно, не хотелось возвращаться к аппаратной работе. Кроме материальных мотивов мне требовались мотивы и творческие. И я их нашел для оправдания положительного решения: во-первых, у меня будет возможность прививать движению черенки здравого смысла, поскольку Шипилов и дальше будет использовать меня как спичрайтера, а во-вторых, я смогу пополнить свои наблюдения над новой элитой – политиками и чиновниками.

Коллективные члены движения представляли собой общероссийские общественные организации, которые присоединились к НДР во время проведения кампании по выборам президента. Был ли тут меркантильный расчет? Конечно. Однако и у НДР по отношению к крупнейшим организациям был расчет на то, что они будут поддерживать движение материально и организационно. Среди них были такие мощные и авторитетные организации Российский энерготехнологический конгресс, Союз землевладельцев России, Ассоциация российских вузов, Российский союз офицеров запаса, Российское физкультурно-спортивное общество «Спартак», Союз нефтегазопромышленников, Академия культуры России, Союз казаков, Общественное движение железнодорожников и транспортных строителей, Международная конфедерация спортивных организаций, Международный фонд духовного единства российских народов, Международная академия информатизации, Союз пчеловодов России, Конгресс тюркских народов, Союз инвалидов войны в Афганистане, Ассоциация инженерного образования… На федеральном уровне коллективных членов было больше тридцати, на региональном – свыше 600.

Вроде бы большая сила, но она была аморфной и малоуправляемой. Многие из них вступили в движение в расчете на помощь и поддержку своей деятельности, в том числе материальную. НДР называли «Наш дом – Газпром», в действительности же с финансами у движения было туговато. Совсем стало туго, когда после поездки в США Черномырдин получил неожиданную отставку с поста премьера. Поговаривали, что там он с вице-президентом Альбертом Гором обсуждал проблемы недалекого будущего, когда они станут президентами. С Гором у них была не только общая комиссия, но и дружеские отношения. Как-то ЧВС в кругу эндээровского начальства рассказывал, что правители одной из бывших союзных республик передали А. Гору совершенно секретные документы о разведанных месторождениях нефти и газа в СССР. Американец недоумевал и возмущался предательством бывших «братьев», а каково было Виктору Степановичу?

Чтобы окончательно развенчать мифы о финансовых возможностях НДР скажу, что работники исполкома получали две зарплаты – одну официальную и минимальную, а основную – в конвертах. И это в околоправительственной организации! Надо сказать, вторая тоже была скромной, а суммарно она не превышала, например, у меня, заведующего отделом федерального исполкома, триста долларов в месяц. Региональные организации НДР получали помощь от центра, но по идее должны были находить свои источники финансирования. Поскольку мне приходилось не раз бывать в Питере, где проводились международные фермерские ярмарки, то работники питерского отделения НДР возмущались тем, что федеральный исполком держит их организацию в черном теле. Питерскую организацию возглавлял В.Путин, который как-то впоследствии заявил, что активную работу в НДР он никогда не вел. В завершение финансовой темы: в честь очередной годовщины Победы мы организовали встречу руководства движения с ветеранами войны. Многим из них было под восемьдесят или после восьмидесяти, и я на тот случай, если кому-то из стариков станет плохо, пригласил на время встречи подежурить медсестру из поликлиники «Центравиамед». Услуга стоила двести или триста рублей, из-за этого у нас состоялся крутой разговор с Валерием Гребенниковым, депутатом Госдумы и зампредом исполкома, занимающимся финансами. Претензии так возмутили, что я готов был из своего кармана оплатить работу медсестры…

В активе движения было немало известных и знаменитых людей. Николай Озеров, Алексей Маресьев, Людмила Зыкина, космонавт Виктор Савиных, генерал-полковник Виталий Попков — прототип героя фильма «В бой идут одни старики», генерал-полковник Сергей Голубев – также прототип знаменитого фильма «Чистое небо», последний командующий Прибалтийским военным округом генерал-полковник Виктор Гришин, президент Академии военных наук генерал армии Махмуд Гареев, адмирал Флота Советского Союза, последний главнокомандующий ВМФ СССР Владимир Чернавин, бывший главнокомандующий внутренними войсками генерал-полковник Павел Маслов, возглавивший при исполкоме центр по работе с казаками… Когда проводились мероприятия с участием ветеранов, то коридоры и помещения исполкома заполнялись высшими офицерами всех родов войск, в глазах рябило от больших звезд на погонах и золотых – на груди. Работа с ветеранами в нашем отделе была поставлена на высоком уровне — ее вели глава Союза офицеров запаса генерал-майор Виктор Андреев и консультант, бывший инструктор ЦК КПСС, генерал-лейтенант Владимир Хохлов.

Следовало поставить на такой же уровень работу с молодежью, но Олег Бочаров, возглавлявший молодежную организацию, стал отходить от НДР, избрался депутатом Московской городской Думы. Он критически относился к перспективам движения, и оказался прав. Женское направление в НДР возглавляла президент «Росгосцирка» Людмила Яирова. И хотя у нее были сложности на работе, она стремилась развивать в НДР работу с женщинами. К сожалению, руководство движения не стало на ее сторону в конфликте, возникшем в цирковой компании, а когда она вступила в борьбу, чтобы избраться в депутаты Госдумы от Ижевска, в исполкоме не нашлось денег для этого. Своего рода базовой организацией исполкома стала Академия духовного единства российских народов во главе с Евгением Трапезниковым. Располагалась она в зданиях бывшего института марксизма-ленинизма, на ее мероприятия съезжались политики, ученые, творческая интеллигенция, военные, руководители различных общественных организаций. Трапезников умел выбивать деньги из прижимистого исполкома, и я помогал ему в этом, хотя относился и отношусь ко всем академиям, которые расплодились в невероятных количествах, довольно иронично. Благодаря этому не удалось никому меня обакадемить.

На одном из мероприятий академии я случайно познакомился со своим земляком, известным скульптором Григорием Чередниченко. Обменялись телефонами, потом я всё-таки приехал к нему в мастерскую в Теплом Стане. Он родился в Изюме, жили они на улице Островского — неподалеку от знаменитого песчанского храма. Отец его был главным архитектором Изюма, погиб на фронте. Немецкий снаряд угодил в их хату, убил мать. Подросток стал помогать красноармейцам доставлять боеприпасы на передовую, прибился к одной из частей, стал сыном полка, прошел путь от Сталинграда до Кенигсберга. Закончил военное училище, облучился на испытаниях. Потом все-таки судьба привела в питерское мухинское училище, и молодой скульптор уехал в Душанбе. Стал известным мастером, но когда Советский Союз распался, переехал в Москву.

Его работы, собранные в мастерской, впечатляли, но его скульптура Иисуса Христа буквально меня потрясла, настолько, что я опубликовал о судьбе и творчестве нового своего друга в «Парламентской газете». Он сотворил ее накануне 2000-летия рождения Спасителя. За рубежом мне приходилось видеть множество скульптур, изображающих Иисуса Христа, но Чередниченко создал образ благословляющего и всепрощающего сына Божьего. Ему удалось уловить православный дух своего создания, выгодно отличающего от приобщающего к христианству образа в Рио-де-Жанейро. Работа, по моему мнению гениальная, она вполне заслуживала быть установлена на Воробьевых горах, чтобы за благословением к нему ездили молодожены. Я пытался вытащить в мастерскую своего приятеля из администрации президента, но мне так и не удалось привлечь деятельное внимание к решению судьбы этого шедевра.

Как и не удалось привлечь к движению творческие союзы. Творческая интеллигенция была в загоне, наиболее умелые творцы тусовались в Бетховенском зале, что получило от Виктора Розова хлесткое определение – холуяж. Я старался, чтобы НДР стал домом всей думающей России – ученых и творческой интеллигенции. Удалось установить добрые отношения с руководителем Союза художников России Валентином Сидоровым, вместе с ним к НДР приблизился его друг, глава союза композиторов Владислав Казенин. Сидоров надеялся, что движение поможет ему организовать долгожданную всероссийскую выставку, представить на ней творчество художников из глубинки, однако оно осталось равнодушным, не пожелало взять род крыло важнейшее культурное мероприятие…

Возможно, многих останавливало то, что с движением активно сотрудничал Никита Михалков, причем, при этом ниже Черномырдина, как потом и Путина, никогда не опускался. То есть первая скамья всегда им занималась, а играть вторые и последующие роли охотников находилось мало. Когда ЧВС был при власти, он выделил деньги на съемку «Сибирского цирюльника», потом Никита Михалков с фильмом ездил по России, агитируя голосовать за НДР. Люди фильм смотрели, но голосовали не за движение. В такое же положение попала и Людмила Зыкина. Она с огромным успехом давала на местах десятки концертов, помогала не за страх, а за совесть, не жаля себя, но опять ее песнями восхищались, а голосовали не за НДР. Театральную общественность в «Нашем доме…» представляла Галина Волчек, была депутатом Государственной Думы. ЧВС помог деньгами выкупить и издать рукопись «Тихого Дона», издал однотомник Пушкина, антологию казачьих песен… Но литераторов это не впечатлило, Союз писателей России не шел на контакты с НДР.

Причин такого общественного остракизма было немало. Думается, что в «Нашем доме…» все усматривали преемника пресловутой «Демократической России», но это было далеко не так. НДР было реформаторским образованием, но государственническим по своей сути. К сожалению, правоцентристским, а не центристским. Сколько бы я ни писал бумаг и речей, в которых старался обосновать необходимость центристской ориентации, ниша эта опасно пустовало, но неизменно мои поползновения решительно пресекались. В итоге это привело тому, что центристским стало «Единство».

«Наш дом…» называли партией власти. Но таковым движение не было, в Госдуме фракция была немногочисленной. НДР можно было назвать партией власти только в том смысле, что власть использовала движение, ставила его в положение трактирного полового, с полотенцем через руку и вечным вопросом в лакейском взоре: «Чего изволите-с?» В самой фракции пошли разногласия и несогласия с проводимой политикой. Сложил полномочия руководителя фракции Сергей Беляев, его сменил Александр Шохин, который вскоре поставил вопрос о замене ЧВС на другого лидера, к руководству фракцией пришел Владимир Рыжков… Потом взбунтовался депутат и генерал Лев Рохлин, что, видимо, стоило ему жизни, со своим мнением, отличным от мнения руководства движения, выступили губернаторы Дмитрий Аяцков и Константин Титов…

94

Особо хотелось бы остановиться на роли Черномырдина в судьбе страны, его достижениях и ошибках, которые позволили его противникам устроить ему многомесячную политическую казнь. ЧВС не привязывали на площади к позорному столбу, не ломали над его головой шпагу. Нет, его политически казнили современными методами – с помощью слухов о его многочисленных миллиардах, публикаций в прессе, организации различных мероприятий, в том числе убийственного для него голосования в Госдуме. Вместе с ним казнили и «Наш дом – Россия».

Конечно, Виктор Степанович далеко не ангел. Он был председателем правительства, когда Ельцин расстреливал Верховный Совет из танков. Да, он причастен к созданию системы президентского самовластья и стал ее жертвой. Но всё же в его деятельности в бытность главой правительства положительного больше, чем отрицательного.

После Гайдара и компании Россия представляла собой Мамаево побоище. ЧВС в риторике представлялся верным поклонником либерального монетаризма и приверженцем реформ, а на самом деле собирал Россию, возвращал без лишнего шума государство в экономику, даже планирование — под видом федеральных программ, так называемых среднесрочных программ развития на несколько лет, которые так напоминали основные направления, некогда принимаемые на съездах КПСС. Появился и «бюджет развития». Черномырдин собирал, восстанавливал Россию, а либералы ее разворовывали и дезорганизовывали Экономическим гуру для Кремля оставался Гайдар, первый заместитель премьера Чубайс имел прямой, неподконтрольный Черномырдину, доступ к Ельцину.

У ЧВС положение было куда хуже губернаторского. К тому же, он никогда не был членом пресловутой семьи, слава Богу, не заслужил такого доверия. Для нее он был наемным менеджером, с максимально урезанными полномочиями. Не полновластным премьером, а техническим, к которому семья относилась подозрительно, а такие, как Гайдар, думается, и не без зависти.

Мне много раз приходилось писать различные тексты НДР, в которых приводились результаты руления ЧВС. Не хочу утомлять читателя цифрами, прошу поверить мне на слово: Россия постепенно восстанавливалась, налаживалось хозяйство, регулярнее платили зарплаты и пенсии. Однако, думается, крупнейшей ошибкой Черномырдина была организация пирамиды государственных краткосрочных обязательств, так называемой ГКО, для покрытия дефицита бюджета. Он предполагал со временем, когда страна нагуляет жирок, рассчитаться по долгам, но в России воровали больше, чем зарабатывали.

Неожиданная отставка ЧВС с поста премьера была продуманным шагом семьи. Несмотря на то, что был связан по рукам и ногам, он вылез из формата технического премьера, стал настолько авторитетной фигурой, что составлял конкуренцию Ельцину и угрозу семьи. В полную силу была использована подозрительность ЕБН по поводу встреч ЧВС с Альбертом Гором в Америке.

К тому же, у ЧВС была политическая организация «Наш дом-Россия», которая создавалась по повелению Ельцина как предвыборный инструмент. Иван Рыбкин левоцентристское движение не осилил, а ЧВС – правоцентристское осилил, превращал НДР в партию власти. Чьей власти – своей? «Наш дом…» в считанные дни мог превратиться в мощную избирательную машину, ведь в «Доме…» уже каждый второй губернатор. Да и не слишком ли много, целых пять лет! он возглавляет правительство? Ельцин и семья так спешили, что ЧВС лишился премьерства буквально накануне своего 60-летия. Оригинальный подарочек к юбилею.

Хорошо помню празднование юбилея ЧВС в штаб-квартире НДР. Вип-персон было столько, что милиции пришлось перекрыть движение на проспекте Сахарова. С утра и до вечера шли гости, в приемной ЧВС много часов создалась очередь из желающих поздравить юбиляра. Обычно к отставникам отношение становится прохладнее, их забывают и не вспоминают, а тут своего рода мощная демонстрация поддержки и уважения. Не сомневаюсь, что были и надежды на то, что ЧВС перейдет в оппозицию к ЕБН и семье. Рейтинг у Ельцина был тогда нулевой, не случайно всего через месяц после отставки ЧВС эндээровец Лев Рохлин и коммунист Виктор Илюхин стали инициаторами процедуры принудительного отстранения ЕБН от власти.

Однако ЧВС не ушел в оппозицию. Мне кажется, это стало крупнейшей его ошибкой. Более того, в день своего юбилея он поехал к Ельцину получить августейшее поздравление. Видимо, ему был предложен такой унизительный формат, а ЧВС не смог отказаться, поскольку и сам был не безгрешен.

Юбиляр уехал, работники исполкома в зале заседаний отмечали знаменательную дату своего лидера. Новый председатель исполкома Евгений Трофимов произнес супероптимистический тост на тот счет, что здесь все сидящие вскоре станут основой администрации будущего президента.

Видимо, он заготовил свой тост заранее и не внес в него поправки, не взирая на то, что опальный экс-премьер поехал к обидчику за поздравлениями. В. Бабичев, опытнейший аппаратчик, сразу почуял, откуда ветер дует. Вначале освободили от должности Ю. Сизова, давая тем самым понять, что его идеологические пристрастия не устраивают движение, потом «ушли» Г. Шипилова – перевели в аппарат правительства, где он числился на должности, зарабатывать основания для получения чиновничьей пенсии. Для меня уход Шипилова был чувствительным ударом, как, впрочем, для всех работников исполкома. В. Бабичев, оставаясь заместителем ЧВС в политсовете, всё же дистанцировался от исполкома, назначил его председателем Трофимова, которого сразу же почти все невзлюбили.

— Почему ты тогда не ушел? – спросил как-то меня Шипилов, обиженный своей отставкой.

— Куда? Ты ушел в аппарат правительства. А я мог оказаться только на улице, за полтора года до пенсии. Кто бы меня взял…

В юбилейный вечер дернула меня нелегкая выяснять отношения с Трофимовым, поскольку он как-то позволил себе неодобрительно высказаться о порядках в исполкоме.

— Имейте в виду: всё, что существует в исполкоме, создано Геннадием Алексеевичем Шипиловым. Он был требовательным и справедливым руководителем. Умницей. Все в исполкоме сожалеют о том, что его «ушли», поэтому вас будут сравнивать с ним. И поэтому вас ожидают здесь трудности.

Для амбициозного и самолюбивого Трофимова мои слова были полной неожиданностью. Мы, что называется, завелись. Временами казалось, что от слов перейдем к «делу», но обошлось, хотя в лице нового начальника я приобрел, во всяком случае, не своего благожелателя. Карьеру Трофимов начал на Ставрополье, меня тут же черт дернул уточнить – из казаков или иногородних, что сразу же его завело. Там он преподавал в школах биологию и химию, перешел на партийную работу, стал секретарем Карачаево-Черкесского обкома партии, перевели в ЦК партии, где он дорос до заместителя заведующего отделом. Когда члены партии жгди партбилеты, карьеры в партаппарате делались легко. В никуда… Но, как показало будущее, Трофимов сумел заслужить доверие и перешел с тонущего «Нашего дома…» в исполком конкурирующих «медведей», а потом стал депутатом Госдумы по спискам «Единой России», где он возглавлял координационный совет сторонников ЕР. Не премину уточнить, что «сторонники» было моим ноу-хау, в дополнение к коллективным членам движения НДР.

Семья в новые премьеры продавила С. Кириенко, которого сразу же окрестили «киндерсюрпризом». А поскольку при Черномырдине Россия все же нагуляла небольшой жирок, то следовало его прибрать к рукам. Как нельзя кстати подвернулся кризис на азиатских биржах, можно было приступать к банкротизации России, снять самые жирные сливки на спекуляциях на рынке ГКО, устроить дефолт, а вину возложить на Черномырдина – ведь он же пять лет руководил правительством.

Тех, кто желает ознакомиться в деталях с этой операцией «семьи», советую обратиться к статье Николая Леонтьева «Финансовая катастрофа 17 августа 1998 года», размещенной в Интернете по адресу http://www.hrono.ru/libris/lib_l/leonn14.html. В ней рассказывается о том, как Ельцин выступил с обманным заявлением 14 августа, что никакой девальвации не будет, то есть давал время для завершения спекуляций с ГКО. А через три дня С.Кириенко и глава Центробанка С. Дубинин объявили о неплатежеспособности России. Почему-то на факс нашего отдела поступило письмо этих двух авторов, причем с правкой…Надо было сохранить этот исторический документ, а я отнес его Трофимову.

Истеблишмент и Ельцин были в панике. Операция по распиливанию ГКО была проведена успешно, надо было возвращать в Белый дом Черномырдина. ЕБН назначил его исполняющим обязанности председателя правительства, начались консультации с фракциями в Госдуме. Вначале все были за назначение, но потом вдруг все круто изменилось. Поговаривали, что из отпуска в Москву срочно вернулся Ю. Лужков, который был сам не прочь возглавить правительство.

ЧВС здесь допустил непростительные для его уровня ошибки. Переговоры с фракциями должны были документироваться и завершаться взаимными письменными обязательствами. Лидер движения по логике должен был экстренно собрать политсовет НДР и выработать согласованную позицию и условия возвращения в Белый дом. Но этого ничего не было! Зато появилось античерномырдинское «Обращение к народу», разработанное С. Говорухиным, без которого ни одно судьбоносное дело не обходится, начиная с подсчета голосов еще в Верховном Совете… Поэтому фракции Госдумы, кроме фракции НДР, легко поменяли свою позицию. А могли бы они сделать это, если бы Черномырдин представил депутатам документальные свидетельства предварительных консультаций? Нельзя исключать и того, что процесс неутверждения ЧВС в Госдуме было коварным планом окончательной дискредитации политического тяжеловеса, неугодного семье.

Оказавшись один на один с враждебным парламентом, ЧВС не пошел на третье голосование, поскольку пообещал снять свою кандидатуру, если Е. Примаков согласится возглавить правительство. Это была еще одна ошибка – не взирая ни на какие «Обращения к народу», Госдума бы вероятнее всего проголосовала бы «за». Но Виктор Степанович исключил сам риск дальнейшего обострения ситуации. Для патриота России поступок достойный, но для политика – убийственный.

В результате рубль стал в четыре раза дешевле, обрушилось множество малых и средних предприятий — если бы экономическая политика правительства Черномырдина была совсем никудышной, так откуда же взялись те, кто разорялся и банкротился? Упали пенсии, зарплаты. Евгения Примакова семья также недолго терпела, а в 1999 году пошли расти цены на нефть, на что так надеялся ЧВС.

Потом он был спецпредставителем президента России по урегулированию конфликта в Югославии. Сколько же было вылито грязи, приписано обвинений ЧВС! Многие надеялись, что уж тут вновь потерпит фиаско. В своих мемуарах «Вызов», написанных после вторжения в Ирак, Виктор Степанович предельно откровенно рассказал о своей югославской миссии, чем он на самом деле занимался, как удалось прекратить бомбардировки Сербии.

Между прочим, я как-то сказал помощнику ЧВС Евгению Белоглазову, что с удовольствием бы помог Виктору Степановичу написать «Записки российского премьера». Белоглазов доложил об этом ЧВС, который наверняка проконсультировался с Трофимовым. Не сомневаюсь, что мне была дана соответствующая характеристика. Дело вроде бы заглохло, а потом вдруг помощник ЧВС Владимир Марков дал мне рукопись, вернее, ее часть, около сотни страниц, и по просьбе Черномырдина высказать свое мнение. Положение мое было сложным, и я решил не кривить душой: рукопись была не на уровне председателя правительства, округлая, общая, неинтересная. И не на уровне личности самого ЧВС – где знаменитое черномырдинское парадоксальное мышление, где юмор, яркие выражения? Не знаю, как Марков передал мои слова ЧВС, но никакого продолжения не последовало. До сих пор «Записки российского премьера» не написаны, возможно, по причине того, что автору придется давать объективные, а потому и нелицеприятные, характеристики не только Ельцину. А может, они уже написаны и ждут своего часа?

Назначение ЧВС послом в Киев вызвало тоже немало пересудов. Конечно, это можно было расценить как ссылку – как плату за то, питерская организации НДР во главе с В.Путиным не получала никакой поддержки, что Путин не был введен в состав президиума политсовета. Ведь еще с советских времен руководитель ленинградской парторганизации обязательно был членом политбюро, считался одним из руководителей страны. Сказался недостаток у Черномырдина опыта сугубо партийной, общественной работы, а не его отношение к питерцам. Во всяком случае, Виктор Степанович уже пять лет достойно представляет Россию, доказал еще раз, что дипломатическое дело ему по плечу. Как политического тяжеловеса, кандидата в президенты, его казнили, но никому не удалось убить в нем оригинальную и сильную Личность.

Что же касается того, воровал он или не воровал, то я в таких спорах говорю: если воровал, так ЧВС всё равно наш человек, не из тех, кто рванул в нашу страну на ловлю счастья и чинов. Почему я так в этом случае спокоен? Да потому, что моя мудрая мать, задолго до перестройки, по своей привычке выражаться афоризмами всего в четырех словах изложила велеречивый «Капитал» Маркса: «Пришло хап-хап – уйдет буль-буль». Хап-хап в основном состоялся, набирает силу буль-буль. Закономерность прослеживается на судьбах состояний так называемых олигархов. Правда, по отношению к М.Ходорковскому процесс следует охарактеризовать как буль-буль-хап-хап, но и это исключение лишь подтверждает закономерность. Она же заключается в том, что буль-буль неизбежен. Чем масштабнее и циничнее был хап-хап, тем больнее и сокрушительнее будет буль-буль.

94

Движение «Наш дом – Россия» было обречено. Не благодаря ошибкам ЧВС, неспособности функционеров, отсутствию поддержки на местах, а так называемой управляемой из Кремля демократии. НДР все больше не нравился Ельцину и тамошним кукловодам, поскольку в нем набирали силу государственнические, патриотические и здравомыслящие элементы. Достаточно назвать генерала Льва Рохлина, члена депутатской фракции НДР… Поэтому последовала команда открыть огонь по движению из всех стволов СМИ, обвинять его во всех грехах режима. Расчет был на то, что новое движение «Единство» предстанет в глазах избирателя в ангельской чистоте и непорочности. Но туда сразу же ринулись бывалые кадры, прошедшие школу КПСС, Демократического выбора и других политформирований радикально-реформистского разлива в формате мини, НДР и т.д., то есть, не медведи, а политшатуны.

К моменту вхождения движения в предвыборную думскую гонку в исполкоме и фракции господствовал оптимизм и уверенность в том, что НДР будет представлен в Государственной думе. «Мы не найдем 60 миллионов долларов, что ли?» — задавался риторическим вопросом Владимир Рыжков. С концертами по всей России ездила Людмила Зыкина, с фильмом «Сибирский цирюльник» — Никита Михалков, молодежную аудиторию зажигал Игорь Николаев… Был создан штаб, издавались пропагандистские материалы, но потом от движения начали удаляться спонсоры, в том числе и «Газпром», всё пошло как-то вяло и неуверенно.

Владимир Рыжков унаследовал от А.Шохина программное дело. Когда был составлен первый вариант программы, и мне дали ее на отзыв, то я в нем написал, что ее можно заставить прочитать только под дулом пистолета. Она слишком была многословна, содержала непременные поклоны в сторону либеральных ценностей , реформ, консерватизма и считалась при этом программой правоцентристской силы. Центр политического спектра отдавался «медведям» и «Отечеству». Когда же подошел ко мне Александр Фролов, доктор наук и правая рука Рыжкова по программным делам, и предложил принять участие в работе, то услышал от меня весьма недипломатичный ответ:

— Я политические программы за месяц не пишу.

Поскольку до обнародования ее оставался примерно месяц. Рыжкова я всегда ценил и ценю до сих пор, хотя нынешняя его радикальная прозападная ориентация вызывает у меня лишь чувство сожаления, поскольку такой путь – в никуда.

Тревожило другое. Мне удалось уговорить Гария Немченко побороться за место депутата Госдумы в Кемеровской области. Его в Кузбассе знали, уважали и ценили. Задумку поддержал и Борис Рогатин – старый мой знакомец еще по комсомолу, член президиума политсовета НДР, председатель совета коллективных членов движения и друг Немченко. Они дружили с тех времен, когда Рогатин комсомолил в Кузбассе.

Однако Гарий не победил. Во-первых, не понравилось губернатору А. Тулееву, что он решил идти от НДР. И поэтому губернатор рассылал письма в поддержку Н.Останиной, где, например, говорилось: «Очень много сделано лично ею для остановки планов Международного Валютного Фонда (МВФ) по дальнейшему закрытию шахт». Если уж кто сделал тут хоть что-то, так это был Немченко, который организовал выпуск спецномера «Роман-газеты», и не планов МВФ, а Международного банка реконструкции и развития – губернатору и его протеже стыдно не знать, кто же двигал пресловутый «Угольный проект», и против кого кандидатом в депутаты «очень много сделано». Немченко потом в Центральную избирательную комиссию представлял копии тулеевских писем, но из этого ничего не получилось: административный ресурс становился нормой «демократии». Мне только и оставалось, что упрекнуть жену: «А ты всё время за Тулеева голосуешь…» Да и сам я благожелательно цитировал его в той же «Роман-газете».

А что во-вторых? То, что НДР не выделил Немченко для проведения предвыборной кампании ни копейки. Как и президенту «Росгосцирка» Яировой… Не поддержал Трофимов и его заместитель Жильцов афганцев из Воронежа…

Мне удалось выбить 600 тысяч рублей на создание Российского союза садоводов, поскольку на федеральном уровне 20 миллионов семей, имеющих садовые участки, никто не представлял. В Союзе землевладельцев России функционировала рабочая группа, организовавшая проведение учредительных конференций практически во всех регионах. В газете «6 соток» на целый разворот была опубликована статья ЧВС. И вот уже открывается съезд, на нем ожидалось выступление Черномырдина, в крайнем случае. Рыжкова, но вдруг я получаю информацию, что ни тот, ни другой на нем не появится и не выступит. Не использовать площадку организации, созданную на свои деньги, объединяющую десятки миллионов людей, стало быть, избирателей?!

Приезжаю со всеми этими проблемами к Рогатину, в Международную конфедерацию спортивных организаций, которую он возглавлял. Увидев, в каком я состоянии, Борис Николаевич достал из сейфа бутылку водки и просит секретаршу принести какую-нибудь закуску. И я, хотя недавно побывал на мониторе в кардиологической реанимации, не отказался. Рогатин успокаивал меня, но всё равно получалось, что мы нашего друга отправили в бой, а патронами не обеспечили.

Потом, когда прошло время, и я уже не работал в НДР, пришла догадка: от Черномырдина потребовали максимально сократить предвыборную активность движения. Я же своей рукой писал письмо ЧВС к участникам движения, в котором он выражал уверенность в своей победе на президентских выборах. Значит, его осадили, чем-то припугнули, что-то пообещали? В то время он мог составить реальную конкуренцию Путину, поэтому и надо было сделать всё, чтобы НДР не прошел в Государственную думу? Кто же, мол, проголосует за «хромую утку», чья организация потерпела на парламентских выборах? Думаю, что это был последний акт казни ЧВС как политического тяжеловеса – в итоге «Нашему дому — России» «нарисовали» около 2 процентов голосов, в пределах допустимой статистической ошибки.

Как только прошли выборы, Трофимов и Жильцов оказались в числе руководителей исполкома «Единства» (затем и в «Единой России»). А что им мешало иметь договоренность об этом, когда они еще «керували» «Нашим домом – Россией»? Если это было действительно так, тогда становится понятнее, почему кандидаты в депутаты оставались без «патронов».

И тот и другой были типичными парткарьеристами. Жильцова хоть уважали в исполкоме, а над Трофимовым за глаза посмеивались. Особенно всех впечатляли его брюки с мотней в районе колен, но, тем не менее, ему не чужды были, как сейчас, говорят понты. Однажды он попросил меня позвонить на его мобильный телефон точно в определенное время – видимо, надо было показать, какой он востребованный и влиятельный человек. У нас в отделе, по моим наблюдениям, имелся канал для внесения моих слов в уши председателя исполкома, и я с удовольствием им пользовался. И каждый раз, когда Трофимов на совещаниях говорил, что кое-кто у нас совсем думает по-другому, то я тем самым получал подтверждение: канал работает.

Мне почти было шестьдесят, я решил ни под каким предлогом дальше не служить где-либо, но Трофимов счел допустимым в предпенсионный период срезать мне премию за то, что я несколько дней болел. Как только обращался в поликлинику, мне сразу же из-за аритмии выписывали бюллетень, но я продолжал ходить на работу, а синеньких бумажек собралась целая стопка. В НДР жульничали с зарплатой и конвертами, но чтоб больнее было – срубить премию, а потом, когда пришла пора собирать документы для пенсионного дела, спросить заботливо: «Что же вы не предупредили, что вам уходить на пенсию?» Да если я обращусь за помощью к такому как он, то не прощу себе этого до конца дней своих!

Неожиданно Трофимов в поучение мне уговорил бывшего президента Северной Осетии А. Галазова, на то время советника ЧВС, показать, как надо руководить коллективными членами движения. Руководители общественных организаций молча выслушали зажигательную речь Ахсарбека Хаджимурзаевича, а потом медленно опустили его с заоблачного пафоса на грешную, безденежную эндээровскую действительность. Потом я два-три раза заходил к Галазову, и он, остывший, видимо, окончательно понял, что Трофимов подсунул ему совершенно дохлое дело.

В 60 лет я ушел на пенсию, прямо скажу, нищенскую, совершенно несоизмеримую с моим вкладом в общую копилку, но эта подачка позволяла не задумываться о куске хлеба и полностью отдаться литературному творчеству. Так что наблюдать в деталях агонию НДР я не имел возможности. Конечно, мои прививки «здравого смысла» изначально не могли прижиться к политической организации чиновничества, так что назвать мои поползновения можно лишь донкихотством. Но отрицательный результат – также результат, особенно для меня, поскольку я освежил свои многолетние наблюдения над чиновничеством и бюрократическими структурами. Поэтому следовало считать, что я с 1996 года и до конца века как бы заканчивал своего рода высшие политико-бюрократические курсы.

Последний привет кровавого ХХ века Россия получила в виде второй чеченской войны. Ичкерийский террористический режим настолько обнаглел, что решился на агрессию против Дагестана. И получил от дагестанцев полный отлуп. В. Путин, бывший тогда руководителем правительства, проявил тогда решительность и мужество, и в него страна поверила. Для Ельцина, задумавшего заранее покинуть Кремль и передать власть молодому главе правительства, это было немаловажно. Как и то, что Путин своих не сдает – история о том, как благодаря ему Собчак оказался не в прокуратуре, а за рубежом, общеизвестна. Как бы там ни было, но Владимиру Путину удалось обеспечить победу России во второй чеченской войне, по сути, над международным террористическим интернационалом на Кавказе. Россия заплатила за нее огромную цену, звучали взрывы по всей стране, в том числе в Москве, гибли невинные люди в Дубровке и дети в Беслане, но в итоге удалось во многом стабилизировать обстановку на юге страны и лишить надежды международного терроризма на создание на Кавказе великого халифата.

Конечно, во всем мире люди с особым подъемом и особыми надеждами расставались с ХХ веком и вторым тысячелетием истории, исчисляемой от Рождества Христова. Но проснулись в новом веке и третьем тысячелетии, а всё так же, как и вчера. Старые проблемы, наше прошлое оказались в новом веке и тысячелетии. Вот почему на рубеже времен у меня возникла мысль поделиться своим опытом и своими размышлениями, своей оценкой того, что произошло со страной и с нами. Естественно, в мемуарах я избегал повторяться, если событие или явление было описано мной в прозе или в публицистических работах. Никаких особых честолюбивых целей перед собой не ставил: что было, то было, может, моя книга поможет кому-нибудь разобраться, что в жизни происходит, обогатит кого-то на опыт целой человеческой жизни.

Вместо эпилога

Итак, я получил возможность заниматься литературой и думать о душе. Новый век не вызывал у меня никаких чувств, я относился к нему как к чужому, предоставленному как бы взаймы. Ведь мой возраст перевалил за показатель средней мужской жизни в России, стало быть, из-за меня кто-то среднестатистический проживет на несколько мгновений меньше?

Но именно в новом веке в моем творчестве многое изменилось. Пребывая в приличной творческой форме, без всяких пауз, я буквально сходу писал публицистические статьи. О чем? О неадекватности властей, о безумстве и бездарности российских реформ, о бедственном положении писателей… Писалось легко, чего у меня никогда не было, и получалось. Написались мемуарные статьи о Николае Рубцове, Владимире Чивилихине, Назыме Хикмете – Аполлон велел обратиться к жанру воспоминаний?

Никак не получалось начало второй книги дилогии – «Евангелие от Ивана». Начинал и бросал… Не мог взять нужный тон, найти подходящие слова. Теперь-то я понимаю, что на Небе решали, стоит ли мне доверять «Евангелие от Ивана» или нет. Давно стало общим местом, что писатель или художник служит лишь каналом для передачи мыслей и чувств Создателя, но в работе над «Евангелием…» я на своем опыте убедился, что это действительно так. Совершенно неожиданно получилась первая глава, вторая, третья… Работа шла с пугающей меня легкостью. Если «Стадию серых карликов» я писал, боясь сойти с ума, то теперь многое как бы само собой получалось. Всю жизнь писал трудно и мучительно, кажущаяся легкость текстов была результатом поисков наиболее точной и доступной формы выражения. А тут как у графомана – глава за главой.

Когда закончил «Евангелие…» опять начались проблемы с публикацией. Но бывший сослуживец по Дальнему Востоку неожиданно предложил деньги на издание. Он и его жена люди верующие, разве позволил бы Создатель помочь им не богоугодному делу? Если раньше я считал, что один день мной руководит Бог, а второй день — Дьявол, то теперь Создатель стал гораздо благосклоннее ко мне. Окончательно убедился в этом, когда искал фотографии фресок «Страшный суд» Луки Синьорелли (1445-50-1523) для оформления дилогии «RRR». Во-первых, я не помню, чтобы видел их в цвете. Во-вторых, не был я в Орвьето, не видел их в подлинности. В-третьих, вообще не знаю, откуда возникла мысль поместить на развороте первого форзаца фреску «Гибель грешников», а на втором – «Воскресение мертвых?» Не нашел в главной библиотеке страны, но отыскал в Российской государственной библиотеке по искусству.

Когда же дилогия вышла, я обнаружил в ней редчайший литературный прием – каскад метафор. Клянусь, об этом я не думал и так не задумывал, но одна метафора переходила в другую, вторая – в третью и так – до конца романа.

К большому сожалению, первый роман дилогии моя жена совершенно не поняла. А когда вышла дилогия, она ее прочитала от корки до корки, несколько месяцев находилась под впечатлением от произведения, цитировала его по телефону своим приятельницам. У нее как бы открылось зрение и душа, более того – произведение наполнило ее духовную жизнь новым содержанием. Медленно, однако росло число поклонников дилогии… Но и Дьявол не дремал – именно после выхода дилогии в сына по отношению ко мне словно вселился бес. Месть Лукавого за то, что я посмел исследовать технологию осатанения общества?

И уж совсем не задумывал я создать какую-то альтернативу «Мастеру и Маргарите» М.Булгакова. Тем не менее, так получилось. Подчеркиваю это: получилось, а не задумывалось. В дилогии можно найти полемические места, где не приемлется воландова философия и трактовка жизни. Михаил Афанасьевич заигрался в чертовщину, и об этом есть блистательная статья Александра Ужанкова «Коту под хвост».

Когда вышла статья, я позвонил Ужанкову, и мы подарили друг другу прекрасный день, обогативший нас интеллектуально и духовно. То, к чему меня влекло как художника, Ужанков выразил в четких формулировках. Мы не виделись почти пятнадцать лет, общих тем накопилось много.

Александр Николаевич — знаток православной, духовной литературы, и поэтому я поделился с ним одним своим сугубо личным наблюдением. У меня на каждом шагу были какие-то препятствия, не везло, жена всегда призывала не обращать никакого внимания на знаки невезения, смириться с судьбой, а тут и роман необыкновенно легко написался, вдруг Ольшанских везде и всюду появилось огромное количество. Если многие из них дальние потомки могущественных древних Ольшанских, которые отнюдь не были везучими и прокляты своими подданными, то как можно объяснить бурный всплеск пассионарности моих родственников или однофамильцев?

Оказывается, проклинали своих врагов и обидчиков до седьмого, десятого колена или до скончания времен. Концом света считался 2000-й год, даже календарная роспись празднования Пасхи не делалась на третье тысячелетие. Поэтому и прекратили действовать родовые проклятья «до скончания времен» — примерно так объяснил мне Ужанков.

В ХХI веке я не превратился в везунчика, но получили развитие мои давние догадки. Увлечение информационной теорией литературы привело в итоге к метареализму, моему метареализму, подчеркиваю это, более или менее сформулированных в моих статьях и выступлениях эстетических принципах. К отрицанию ленинской теории отражения.

Шагом вперед явился Знак Гармонии. В романе «Стадия серых карликов» им, как печатью, заверяет Великий Дедка «Протокол о намерениях», составленный с Главным Московским Лукавым. Для последнего протокол будет гибельным. Как у меня часто бывает, я вначале реализую догадку, озарение, а потом, причем это происходит, как правило, годы спустя, приходит осмысление, постижение всего смысла и всей глубины. Так было и со Знаком Гармонии.

Подробнее о нем можно прочитать на моем сайте. Здесь я вижу свою задачу в том, чтобы сказать самое главное о нем. Впервые, почти в таком виде, я увидел это изображение в статье моего друга, критика и литературоведа, Юрия Ивановича Селезенева. (Ю.Селезнев. Поэзия природы и природа поэзии. Сборник «Времена года», сост. Вад. Кузнецов, М., Молодая гвардия, 1976). Об этом знаке, без четырех точек, Ю. Селезнев писал: «если мы захотим установить общий знак мира.., мы получим не что иное, как древнее, уходящее в глубь по меньшей мере шести тысячелетий изображение…» Он был великим человеком, но не смог раскрыть все таланты – в конце застоя, когда его замалчивали и отстраняли от литературы, у него от несправедливости разорвалось сердце. С его уходом из жизни я осиротел в литературе – никто больше не понимал так тонко и точно, как он, мою прозу. Поэтому я решил продолжить его дело, придать «общему знаку мира» значение Знака Гармонии, Знака Человеческого Счастья. Сохранив все селезневские толкования его частей.

Итак, круг – символ бесконечности жизни, солнца или коло-солнце. Обоюдоострое перекрестье — в его основе животворящий крест. Четыре точки – это семена будущей жизни и одновременно краеугольные камни, которые в древности люди приносили с четырех частей света и подкладывали под будущий фундамент дома. Когда появились монеты, стали подкладывать их, подменив философию гармонии жаждой благосостояния за счет наживы. Солнце-круг перекрестьем делится на четыре поля, каждый со своим семенем. Вертикальная часть перекрестья – это единство космического, небесного, горнего и земного, обыденной, каждодневной жизни. Горизонталь означает взаимосвязь и единство прошлого и будущего.

Центр перекрестья – это максимум наибольшей Гармонии, к которой человек должен стремиться. Начните сдвигать его влево или вправо, вниз или вверх, и Знак преобразится, начнет показывать дисгармонию за счет прошлого или будущего, космического или земного, какой-либо части света – Запада, Востока, Севера или Юга. Знак Гармонии в том виде, в каком он изображен здесь – Идеал Гармонии, состояние гармонии человека с небом и людьми, с прошлым и будущим. Это также Знак Счастья, ибо оно возможно лишь в обретении человеком гармонии с самим собой и окружающим миром. Человек, знакомый со Знаком Гармонии, знает, в каком ему направлении надо двигаться, чтобы приблизиться или достичь максимума Гармонии. Не сомневаюсь, Знак Гармонии послужит делу понимания сущности гармонии, со временем обретет признание и популярность.

Еще в «Стадии серых карликов» я избежал привычного противопоставления Света и Тьмы, Правды и Кривды и т.д. Главный герой графоман Аэроплан Около-Бричко – паранормальное явление, но не антитеза нашей жизни. Он асимметричен ей, своего рода обратная сторона Луны. Так же асимметричны Великий Дедка Московского посада и Главный Московский Домовой. И только в новом веке пришло ясное осознание того, что знаменитая, казавшаяся незыблемой истиной, борьба противоположностей отнюдь не является двигателем и условием развития.

В статье «Путь к Гармонии» я писал «что со времен Гераклита и Платона по философским системам кочует некое «единство противоположностей», надуманное и некорректное по сути. В античные времена день казался противоположностью ночи, белое – черному, холодное – горячему, женский пол до сих пор считается противоположным мужскому… Античные мыслители ошибались, поскольку не знали, что белое – это комплекс цветов, что черное – невидимо, поскольку поглощает все лучи, что холодное находится не на отметке абсолютного нуля, а его состояние выражается цифрой в определенное число градусов тепла по отношению не к абсолютному нулю, а к точке замерзания воды, принятой для отсчета за условный нуль, что горячее – это всего лишь повышение температуры на несколько десятков градусов.

Гегель и Маркс суть «единства противоположностей» усматривали в борьбе. Дело дошло до классовой борьбы, поскольку они-де противоположны и враждебны друг другу, а эксплуататорский класс, согласно марксизму-ленинизму, подлежит на вполне законных основаниях уничтожению. Заблуждение древних вылилось в философию человеконенавистничества, людоедства. Все эти якобы диалектические тезисы, антитезисы, рождающиеся из их борьбы синтезы, тут же обряжающиеся в одежды тезисов, законы отрицания отрицания всего лишь оказались подпорками идеологии людоедства. Диалектика — великая наука, но она была дискредитирована философствующими политиканами, превращена в прислужницу классовой борьбы. Сама позиция философствующих политиканов-разрушителей, презирающих объяснение мира, а приступивших сразу к его переделке в итоге вылилась в гигантский кровопролитнейший эксперимент, обернувшийся неисчислимыми страданиями людей, прежде всего в нашей стране. Что же касается так называемого исторического материализма, то это даже не наукообразие, а плод догматических, прямолинейных, безызвильных мозгов. Вульгарная экстраполяция дарвинизма на историю человечества.

Они боялись объяснения мира, познания его законов. У них не было иного выхода, кроме как отрицать Создателя, объявить религию опиумом для народа. Наперсточники, а не философы! Если бы стали объяснять, то не усмотрели бы никакой борьбы противоположностей. Бог создал человека по образу и подобию своему – с этого акта берет начало асимметрия, как закон всякого развития. Ева не противоположность Адама, она его асимметрия. Даже Добро и Зло асимметричны, ведь Дьявол, вспомним, — падший ангел. Хотя здесь асимметрия доведена до крайности, до вражды и войны.

Дети – асимметричное повторение родителей. Холодное и горячее, белое и черное – тоже асимметрия. Вообще, увы, белое и черное представляют собой бесконечное число оттенков серого. Многие части человеческого тела асимметричны, думается, во имя функциональной надежности. Два полушария человеческого мозга – это не антиподы, а асимметры, корректирующие и дополняющие друг друга. Известно, что Л. Пастер метод вакцинации изобрел одним полушарием, другое у него оказалось усохшим. Наука и искусство – также асимметры, а в целом они – двуединый инструмент познания мира.

Асимметрия – еще одна всеобщая категория, в дополнение к времени, пространству, информации. Подтверждение этому мы можем видеть везде: и там, где дополнительный электрон, рождает новый элемент, где дополнительная хромосома создает новое существо, в повседневной жизни, даже в теории Дарвина, в законах космоса…

Асимметрия, а не «гармония противоположностей», по своему миролюбию, приверженности к эволюционности, отрицанию каких-либо революционных взрывов и скачков, может и должна стать основой мировоззрения гармонизации человека и мира. Я – литератор, а не философ, не мое дело строго научно обосновывать или отрицать эти положения – для этого предостаточно молодых людей, желающих стать кандидатами и докторами наук.

Отсюда мне пришлось по-новому взглянуть на роль Гармонии в ближайшем будущем человечества. Ее принципы разительно отличаются от тех, придерживаясь которых, человечество медленно и неуклонно тащит себя к самоуничтожению. Мне посчастливилось найти на просторах Интернета Глобальный Союз Гармонии, объединяющий множество умов со всех континентов, войти в состав его Почетного Консультативного Комитета, потом стать Почетным членом Глобального Союза Гармонии, подружиться с питерским философом и основателем тетрасоциологии Львом Михайловичем Семашко, чья деятельность уже достойна Нобелевской премии мира. Я убежден: если будет второе пришествие Христа, то Он придет с проповедью всеобщей Гармонии. Ибо Гармония по своему значению может быть приравнена к новому христианству, точнее — к новой общечеловеческой религии и морали.

Когда Гармония овладеет умами и душами человечества, а это неизбежно, тогда в названии моей книги не понадобятся знаки вопроса и восклицания. Будет стоять утвердительная точка. Но точка эта будет означать конец жестокости, борьбы, несправедливости, окончание проклятой кали-юги, по законам которой живет человечество. Ведь мы же действительно всего лишь в 14-м поколении все братья и сестры. И потомки Адама и Евы. Завершаю эту книгу с надеждой, что Homo Sapiens, наконец, оправдает самоназвание разумного.