Кровная месть

Кровная месть удовлетворяла его представления о человеческом достоинстве. Наказание убийцы по государственному закону не успокаивало чувство мести и не учитывало материальные интересы пострадавшей стороны. Таким образом, обычное право, примирявшее кровников, оказалось более приемлемым для горцев, чем закон, ибо закон изолировал виновного, защищая интересы общества вообще, но постарадавшему не давал ни морального, ни материального удовлетворения. Этот факт еще раз подтверждает ту истину, что практический. разум народа в состоянии точно отграничивать не только в законах государства, но и в обычаях то, что совпадает с его интересами от того, что противостоит им. И то, что подвергается осуждению перед судом разума народа, становится предрассудком, теряет право на звание народного обычая, народной традиции, хотя еще долго продолжает бытовать в жизненной практике, далеко не всегда регламентируемой не только выдающимися представителями народа, но и его коллективным разумом. То обстоятельство, что горца, убежденного в необходимости смыть кровь кровью, не удовлетворяло официальное наказание убийцы, Кануков сам убедительно показал в рассказе «Две смерти» (1878). Здесь же писатель осуждает те ложные представления о чести и бесчестии, которые не только заставляют разоряться на поминки, смывать кровь кровью, но и идти на убийство невинного человека. Одна женщина в злой перебранке попрекает другую ее «полногрудой дочерью», намекая на непозволительную связь дочери с невинным весельчаком Данелом.