Если мы заглянем в «Героя»

Но столь уравновешенной позиции, как и любого равновесия, трудно достигнуть и, тем более, трудно удерживать. Об этом очевидно свидетельствует история мысли, и посему мы видим мыслителей, балансирующих между этими двумя полюсами.

Если рассмотреть конкретно Грасиановскую позицию, то можно утверждать, что его герои, судя по их размышлениям по

Но столь уравновешенной позиции, как и любого равновесия, трудно достигнуть и, тем более, трудно удерживать. Об этом очевидно свидетельствует история мысли, и посему мы видим мыслителей, балансирующих между этими двумя полюсами.

Если рассмотреть конкретно Грасиановскую позицию, то можно утверждать, что его герои, судя по их размышлениям по поводу своих приключений, представляют существование в строго пессимистическом смысле. Уже с самого названия, которое Грасиан использует для обозначения различных разделов своего основного произведения (Кризис I, Кризис II и т.д.) Автор как бы внушает, подсказывает нам идею нестабильности и краха, блестяще используя миф, для выражения беспорядка существования без детерминированного, предопределенного конца. С одной стороны, перечисленные приключения и многие другие, на которые так же можно сослаться, не оставляют места сомнениям по поводу пессимистических наклонностей этого гениального иезуита. Но, с другой, возникает вопрос, действительно ли все это именно так и можно ли раз и навсегда поместить его в категорию пессимистов? Могут ли быть приложимы к его творчеству такие категории как апатия, недостаток решительности и смелости, безразличие к жизненным ценностям, которые обычно сопровождают концепцию пессимизма?

Если мы заглянем в «Героя», первое из грасиановских произведений, имевшее шумный успех, то найдем абсолютно иную духовную панораму. Здесь имеют место личное мужество, служение высоким идеям, которые не только встречаются в жизни, но также реализуются в своей наиболее высокой степени в отдельных великих личностях, героях. То есть в тех самых людях, которые избранны фортуной 6 для выполнения определенной божественной миссии (она имеет божественное предназначения в истории, т.е. герой это тот, кого Бог посылает нам в качестве истинного навигатора). Но поскольку герой, по своему благоразумию, может выбрать путь для возможной реализации своего предназначения, несомненно, что героические планы могут развиваться в истории, и что она, в конце концов, не столь хаотична.7 Мало того, реализация таковых планов есть результат добродетели, воли и благоразумия героя. Мир, таким образом, поддается изменениям и улучшению с помощью человеческих добродетелей (в действительности, слишком человеческих для христианства), разума и воли. Таким образом, мы видим здесь черты рациональности, которые охарактеризовали бы как оптимизм. Это произведение, написанное в особенном, чисто грасиановском стиле, одном из наиболее прекрасных во всей испанской литературе, полно ренессансного оптимизма и энтузиазма.