Эпоха романтизма

Эпоха романтизма стала временем открытия глубокого содержания индивидуального человеческого «я» и утверждения его как культурной ценности. С одной стороны, диапазон внутреннего «я» расширяется до значения сложного и противоречивого мира, жизнь которого становится предметом главного интереса романтиков (впервые в истории культуры границы реальности расширяются за счет внутреннего мира личности), с другой стороны, осознание всеобъемлемости и продуктивной самостоятельности в постижении мира дает романтикам веру в свои силы, в универсальность своей интерпретации мирового порядка, что стимулирует готовность взять на себя ответственность не только за себя, но и за судьбы мира. Они воспринимают себя сверхчеловеками, пророками, проповедниками, учителями, а художникиромантики жрецами божественного и даже демиургами.

Эстетика жизни становится для них программной, они стремятся стереть границу между жизнью, действительностью и творчеством. Экспрессивные чувства, восторженность, мечтательность, порывы и тоска, культ страсти были неотъемлемой стороной их существования. Особенно ценились формы проникновенного общения, эмоциональнодуховного слияния душ интимная дружба и экзальтированная жертвенная любовь, которой придавалось значение высшей культурной ценности, ибо она, по мнению романтиков, творит мир и сама есть мир: «моя возлюбленная есть сокращенное подобие вселенной, вселенная есть развернутое подобие моей возлюбленной», писал Новалис. Утрата любви переживалась романтиками как самая великая катастрофа жизни, потеря Бога. Так, трагедия любви Тристана и Изольды трактовалась Вагнером как невозможность гармонии на земле, экстаз любви уподоблялся творческому экстазу, в состоянии которого эрос гармонизирует хаос, т. е. любовь представала своего рода творческим преображением мира, произведением культуры эти идеи Ф. Шлегель вложил в свой ранний роман «Люцинда». Аналогично тому как все бытие представлялось как произведение искусства, романтики и собственную жизнь старались приблизить к такому идеалу: «Подобно тому как совершенствовалось его искусство, к нему само собой пришло то, чего ему прежде не удавалось достичь никакими стараниями, так и жизнь его превратилась в некое произведение искусства». Согласно такой установке вся жизнь слагается в «цепь внутренне обусловленных, одинаково необходимых событий, в путь, ведущий к божественной цели».