Двадцать седьмая часть (Новорусская история)

Разве забыл он, что обещал Артему освободить ее за пять тысяч долларов, а когда узнал, о ком идет речь, то и на десять тысяч зеленых не согласился? Артем сдуру назвал ее своей невестой. Рассказал об этом своим друзьям-морякам — они посоветовали ему бежать от верной смерти и помогли ночью спустить спасательный плот в открытом море.

Звонить ему! Эта мысль показалась ей не столько спасительной, сколько сомнительной. Он поклялся найти работорговца с квадратной челюстью и продать его в рабство кавказцам. Поклялся, когда после африканских бардаков ей удалось вернуться домой и встретилась с ним. Он просил выйти за него замуж,

Разве забыл он, что обещал Артему освободить ее за пять тысяч долларов, а когда узнал, о ком идет речь, то и на десять тысяч зеленых не согласился? Артем сдуру назвал ее своей невестой. Рассказал об этом своим друзьям-морякам — они посоветовали ему бежать от верной смерти и помогли ночью спустить спасательный плот в открытом море.

Звонить ему! Эта мысль показалась ей не столько спасительной, сколько сомнительной. Он поклялся найти работорговца с квадратной челюстью и продать его в рабство кавказцам. Поклялся, когда после африканских бардаков ей удалось вернуться домой и встретилась с ним. Он просил выйти за него замуж, а она отказала – какая из нее может быть жена, если по пятнадцать арабов в сутки ублажала? Артем скрипнул зубами и спросил: «А если я найду Гесса и продам в рабство на Кавказ, обязательно к педикам – выйдешь?» Она тогда ответила со смехом: «Если в рабство к педикам, то, разумеется, выйду!» Шла молва о нем, как о бандитском авторитете, но что может сделать Артем, если здесь целая армия с автоматами?

И все же она решила позвонить – хоть знать будет, к кому она попала. Взяла сумочку и, исполняя в нос беспечный и веселенький мотив – для записи! — вышла из дома. Перед нею был идеально ухоженный газон с кустами благоухающих роз, клематисов, образующих пирамиды, гигантскими лилиями, с альпийскими горками. Посреди этой красоты был пруд с кувшинками, облицованный валунами из красного гранита. Но Ада не стала любоваться искусством здешних цветоводов, направилась в сторону кустов сирени, растущей вдоль красного кирпичного забора высотой метра три. Между сиренью и забором была уложенная серой плиткой дорожка – по ней в темное время суток наверняка ходила охрана и вряд ли здесь не хватало видеокамер.

По-прежнему помахивая сумочкой и мурлыча под нос бесшабашную мелодию, Ада чуть ли не вприпрыжку шла вдоль стены, пока не наткнулась на металлическую дверь. Нажала на ручку – дверь подалась, и она оказалась на пляже, примыкающем к речке. Несколько зонтиков, лежаки и кабин для переодевания.

— Новенькая? – неизвестно откуда возник охранник в пятнистой форме и с автоматом.

— Новенькая, — игриво ответила Ада.

— А почему без полотенца? Вода у нас холодная, родниковая.

— Я не буду купаться, хочу немножко позагорать.

Охранник исчез в прибрежных кустах, огороженных высокой металлической оградой, которая доходила до середины реки и поднималась к кирпичному забору. На противоположном берегу, за крутым обрывом, рос лес из елей и берез. Отсюда тоже не удастся сбежать да и калитка на пляж наверняка на ночь запирается.

Ада сняла босоножки и с удовольствием прошлась по теплому белоснежному песочку, несомненно привезенному сюда. Перед тем как войти в кабину, оглянулась, нет ли поблизости охранника.

— Я их нашла, — торопливо сообщила Артему. — В ресторане Хлебодаров меня подцепил, привез в свое поместье. Здесь и Гесс. Это как крепость.

— Говори адрес.

— Не знаю, мы прилетели сюда на вертолете. Где-то в Подмосковье, поместье, кажется, называется Подковой.