Двадцать первая часть (Рашен Баб)

— Может, у вас есть какое-то средство, чтобы помочь моей супруге? – бросился Фриц за помощью к капитану.

— Извините, но в данном случае ничем помочь не могу.

— Возможно, у вас есть какие-нибудь мятные леденцы или аэрончик, его дают стюардессы при взлете самолета?

— Какие леденцы, какой аэрончик, если дама спирт бочками принимает? – выдержка в этот момент явно изменила морскому волку.

— Но вы же как-то помогаете тем, кто подвержен морской болезни?

— Помогаем. Мы таких оставляем на берегу.

А Валентине было плохо. Танкер раскачало, он то клевал носом, то вздымал

— Может, у вас есть какое-то средство, чтобы помочь моей супруге? – бросился Фриц за помощью к капитану.

— Извините, но в данном случае ничем помочь не могу.

— Возможно, у вас есть какие-нибудь мятные леденцы или аэрончик, его дают стюардессы при взлете самолета?

— Какие леденцы, какой аэрончик, если дама спирт бочками принимает? – выдержка в этот момент явно изменила морскому волку.

— Но вы же как-то помогаете тем, кто подвержен морской болезни?

— Помогаем. Мы таких оставляем на берегу.

А Валентине было плохо. Танкер раскачало, он то клевал носом, то вздымал над бушующем морем корму. Как потом она писала в своих мемуарах, вышедших не в России, а на Западе, тогда ей хотелось покинуть корабль. И желание было таким сильным, что она стала бояться себя. Оказаться в ревущем от шторма море было равносильно самоубийству – ведь спасти ее не удалось бы никому. Лишь потом она поняла, что это было желание самоуничтожения, и оно совпадало с общим устремлением родной страны, которая начала распадаться и разлагаться географически, политически и морально. Ее часто называли миссис Россия, мол, она такая же огромная, несуразная и непонятная, дикая и жестокая, короче говоря, варварская. Множество недостатков ей, как и стране, приписывали, но поводы для обвинения она давала.

Ей было невмоготу, а тут почти в прямом смысле перед ее носом появилась яхта с репортерами. С ними Фриц заключил контракт на право освещения ее возвращения в Россию, и вели они себя нагло, по-хозяйски. Минувшей ночью не давали ей спать: если она ложилась на правый бок, то яхта заходила с левого борта и врубала прожектор, не иначе как позаимствованный у войск противовоздушной обороны. Мощный луч ослеплял ее, закрытые веки не помогали – перед глазами словно полыхал кроваво-красный огонь. Она переворачивалась на другой бок, яхта заходила с правого борта, и все начиналось сначала. Как же они не понимают, что я все же женщина, с досадой думала она, а подглядывать за нею вообще некрасиво, а во время сна тем более?! В конце концов, ей удалось натянуть на голову край брезента, и эта картина не представляла интерес для телезрителей.

— Как вы себя чувствуете? – спрашивали в мегафон с прыгающей на волнах яхте.

— А вы что – не видите? – возмутилась она.

— Скажите, почему вы и ваш муж держите в тайне место вашего постоянного жительства в России? Неужели вы будете стремиться вернуться в Сибирь? Пока вы в Европе, средствам массовой информации нетрудно освещать вашу жизнь, а это источник вашего дохода, за счет этого приобретается пища и одежда. В Сибири вы пропадете с голода!

— Что вы знаете о Сибири?- опять она ответила на все вопросы своим вопросом.

— Миллионы мужчин и женщин в мире интересуются: какую технику секса вы предпочитаете с вашим супругом? У вас нет детей, какие вы используете контрацептивы?

— А это не ваше собачье дело! Отваливайте подальше, пока я добрая.

Однако репортеры не послушались совета и продолжали донимать ее вопросами. Вся ее жизнь давно была жевана-пережевана ими, любая мелочь немедленно становилась достоянием всего мира.