Девятнадцатая часть (Рашен Баб)

Капитан вновь изложил партнеру свое соображение.

— Военные понтоны, говорите? – усмехнулся Фриц.- Не нашлось фирмы в Европе, которая бы располагала таким количеством понтонов. Кроме армий. Представители НАТО готовы были бесплатно, под видом учений осуществить транспортировку, но для этого требовалось политическое решение со стороны русских. Они тоже были готовы потренироваться, но НАТО почему-то не разрешило заход в воды Североатлантического союза русских понтонеров. Выходом из сложившейся ситуации могло стать проведение совместных морских учений понтонных частей НАТО и России, но для этого потребовалась бы куча переговоров, столько согласований и уточнений, взаимное рассекречивание технологий, на это ушло бы в лучшем случае

Капитан вновь изложил партнеру свое соображение.

— Военные понтоны, говорите? – усмехнулся Фриц.- Не нашлось фирмы в Европе, которая бы располагала таким количеством понтонов. Кроме армий. Представители НАТО готовы были бесплатно, под видом учений осуществить транспортировку, но для этого требовалось политическое решение со стороны русских. Они тоже были готовы потренироваться, но НАТО почему-то не разрешило заход в воды Североатлантического союза русских понтонеров. Выходом из сложившейся ситуации могло стать проведение совместных морских учений понтонных частей НАТО и России, но для этого потребовалась бы куча переговоров, столько согласований и уточнений, взаимное рассекречивание технологий, на это ушло бы в лучшем случае года два. Прикажете нам ждать у моря подходящей политической погоды? Фрау Валентина готова была пешком по берегу Черного моря добраться до России — мне еле удалось отговорить ее от такого шага. Не представляю, как бы в этом случае удалось получить разрешение властей, обеспечить ей хотя бы минимальные бытовые удобства. А как лечить ее, если простудится, поскольку какую-то часть пути придется преодолевать вброд или вплавь, а вода всё прохладней?

Капитан от удивления даже присвистнул. Поднес бинокль к глазам, посмотрел на редколесье портовых кранов и тут же перекрестился. Над кранами показалась гигантская голова мадам — под такт шагов ее голова то опускалась, то возвышалась. По нынешней моде волосы у нее были распущены, на роскошных локонах бронзой отсвечивали лучи склонившегося к закату солнца. На губах, слегка подкрашенных («Интересно, сколько же помады ей потребовалось?» – подумалось капитану), играла как бы виноватая улыбка, мол, извините, что я такая несуразная. Больше всего капитана поразили ее глаза – огромные и прекрасные, синие, как ласковое и теплое море, но слегка встревоженные тем, как бы нечаянно не наступить туда, куда не следовало бы.

Вся команда танкера высыпала на палубу. Русскую гигантшу заметили и на других кораблях, стоящих в порту и на рейде, приветствовали гудками. Кто-то стал пулять в небо сигнальные ракеты, его примеру последовали другие команды. Мадам в ответ улыбнулась, подняла руку, помахала ею и то ли произнесла, то ли крикнула на всю мощь своих легких:

— Здравствуйте! Спасибо за теплую встречу! Семь футов вам под килем всегда и везде! Спасибо!

— Радист! – крикнул капитан. — Перевести приветствие мадам на английский и передать в эфир!

Слова необычной женщины вызвали в порту новый прилив всеобщего восхищения. В небе стало еще больше сверкать разноцветных ракет, а когда мадам вышла на берег, сняла с себя халатик и предстала перед всеми в бюстгальтере и трусиках, стройная и красивая, то моряки попросту обезумели от увиденного. «Вот это женщина!» — слышалось со всех палуб на многих языках. Действительно, Валентина прибавляла в красоте и привлекательности, но была слишком уж огромной.

Держа в одной руке халатик, она вошла в воду, поднимая по крайней мере пятибалльную волну. Шла смело и уверенно, улыбалась и время от времени поднимала в приветствии свободную руку, а Фрицу казалось, что она вела себя слишком рискованно – ведь он ее предупреждал, что на дне в порту могут быть затонувшие корабли, поэтому она должна была делать осмысленно и осторожно каждый шаг.