Десятая часть (Рашен Баб)

Без своих размеров она превратись бы в обычную женщину, каких миллионы, а Фриц уже привык к тому, что у него жена совершенно необычная, всемирная знаменитость, приносящая огромные доходы. Простушка ему уже была не нужна.

3

— Ёськин кот, и чего от меня вам надо? – задал вопрос в лоб дед Филолай участкового Семена и неизвестного гражданина начальника, скользкого на вид, похлеще налима, которые заявились к нему с самого утра и задавали непонятные вопросы. Поскольку в них фигурировал бывший постоялец Фриц, он же Вальтер, то дед, старый варнак, без труда вычислил место службы неизвестного.

Без своих размеров она превратись бы в обычную женщину, каких миллионы, а Фриц уже привык к тому, что у него жена совершенно необычная, всемирная знаменитость, приносящая огромные доходы. Простушка ему уже была не нужна.

3

— Ёськин кот, и чего от меня вам надо? – задал вопрос в лоб дед Филолай участкового Семена и неизвестного гражданина начальника, скользкого на вид, похлеще налима, которые заявились к нему с самого утра и задавали непонятные вопросы. Поскольку в них фигурировал бывший постоялец Фриц, он же Вальтер, то дед, старый варнак, без труда вычислил место службы неизвестного.

По их словам выходило, что Валентина Сыромятникова в Германии сильно растолстела, дед Филолай сам об этом слышал по радио «Свобода», которое он слушал не за правду, там она сепарировалась, как молоко на ферме, где отделялись сливки, а за отсутствие рекламы. Ведь отечественное радио зациклилось на женских прокладках и лекарствах, которые, оказывается, излечивают от всех болезней. Речь шла о фрау Вольф, но Филолай и не предполагал, что говорили о Валентине. Наше радио так самозабвенно увлеклось прокладками, что не раскумекало: фрау Вольф – русская женщина и сибирячка. Иначе подняло бы неописуемый тарарам.

Вопрос в лоб не смутил гражданина начальника. На его невыразительном и незапоминающемся лице, которое полагалось иметь всем его сослуживцам, вдруг появилась улыбка – почти добрая и слегка снисходительная.

— В сущности – ничего. Так, маленькие пустячки, — ответил он. – Квартирантом у вас был немецкий гражданин…

— Был. Валькой я его звал.

— А почему Валькой?

— Потому как сподручнее, чем Вальтером. Вальтером его прозвала Валентина. Да и чтобы отличать как-то от Валентины. А вообще имя ему Фриц. Тут уж уважения от наших с таким именем не жди, — дед проворно повернулся к печи, где в чугунке булькало какое-то варево, и ловко рогачом переместил его из черного зева на край пода. — Хороший парниша, но не охотник. Брал его как-то на охоту, так его мои лайки его не слушались. Они гонят на него сохатого, а он не понимает их собачьего языка. Немец он и есть немец. Ему бы всё по порядочку, а где у нас порядок? Страдал он у нас от морозов, от бардака. Нашим человеком, сибиряком, проживи тут он хоть всю жизнь, так и не стал бы. Кишка тонковата. Это ж всё равно, что, ну допустим, из крокодила сделать соболя…

— Дедушко, — опять подал голос гражданин начальник, — ты со своими сравнениями поаккуратней. Какой тебе немецкий гражданин крокодил? Ты тут нам межнациональную рознь не разводи. И не экстремистничай. Германия нынче нам дружественное государство, а не стая крокодилов.

— Но немец он и есть немец! – ввязался в словесную перепалку дед Филолай.- Как ты его ни крути – всё равно немец. Это что же у вас в городах творится? И немцев, ёськин кот, немцами запрещено ныне называть?!

— Не запрещено. Но ты на национальную рознь не нажимай, непотребными словами представителя другого народа не награждай. А за язык ты уже сидел…

— А по какой нужде вы, гражданин начальник, напомнили об этом.