Чувственно-инстинктивные проявления человеческого орга­низма

Оно начинают восприниматься в этом случае как родовая сущность человека, а его подлинная деятельно-трудовая сущ­ность и целесообразная деятельность вообще, выступающие в условиях антагонистической формации в односторонней фор­ме отчужденного труда, воспринимаются как чуждая человеку сущность, как простое средство для поддержания его индиви­дуального существования, понятого чисто физиологически. По­скольку же человеческая чувственность ощущается и истолко­вывается как родовая сущность человека и единственная сфера свободы, сам процесс отчуждения труда непосредственно воспри­нимается в искаженной форме — в форме отчуждения чувствен­ной природы человека в процессе ее подчинения вынужденному и навязанному извне труду. Нетрудно убедиться, что эта же искаженная идеологическая схема отчуждения человеческой чувственности в процессе тру­довой и культурно-художественной деятельности присутствует и в социальной эстетике контркультуры, в которой мифологи­ческие образы Прометея и Орфея символизируют не только определенные личностные типы, но и этапы развития челове­ческой культуры от непосредственного чувственно-эстетическо­го наслаждения к отчужденной трудовой деятельности. В тер­минологии фрейдизма отчуждение чувственности истолковыва­ется как переход от «принципа удовольствия» к «принципу реальности», или, как уточняет Маркузе: Хотя схема эта никак не может быть принята за научное объяснение логики культурно-исторического процесса, тем не менее определения, даваемые Прометею, являются косвенным выражением стихийно-непосредственного переживания действи­тельного практического отношения человека к самому себе и окружающему его миру. Схема фило — и онтогенеза Фрейда — Маркузе как перехода от Орфея («принципа удовольствия») к Прометею («принципу реальности») неприемлема в целом, однако она в той или иной степени содержит указание на реаль­ный факт зависимости человеческой чувственности от социально-предметных отношений.