Часть 9

Он возглавлял какую-то лабораторию в научном институте, работал там сутками, домой появлялся, чтобы только прийти в себя. Тогда он только перенес семейную драму — от него ушла жена к другому, к какому-то завмагу, с которым вместе когда-то учились в школе.

   Капитолина за десять лет не изменилась. Чубукову показалось даже, что она выглядела моложе, чем раньше, наверное, похудела на диете. Ее спутник жизни заметно сдал, растолстел, облысел, не чистил и не жарил картошку — «сердце», шепнула Чубукову она.

   — Какими судьбами к нам, Игорь? — воскликнула Капитолина, увидев их на пороге. — Вот уж не ждали.

Он возглавлял какую-то лабораторию в научном институте, работал там сутками, домой появлялся, чтобы только прийти в себя. Тогда он только перенес семейную драму — от него ушла жена к другому, к какому-то завмагу, с которым вместе когда-то учились в школе.

   Капитолина за десять лет не изменилась. Чубукову показалось даже, что она выглядела моложе, чем раньше, наверное, похудела на диете. Ее спутник жизни заметно сдал, растолстел, облысел, не чистил и не жарил картошку — «сердце», шепнула Чубукову она.

   — Какими судьбами к нам, Игорь? — воскликнула Капитолина, увидев их на пороге. — Вот уж не ждали. Я часто вспоминала вас и думала: а как там живется Игорю Чубукову? И Рита в каждый свой приезд вспоминает вас, интересуется: не приезжал, не объявлялся, не слышали ничего о нем? Старая любовь, видать, не ржавеет… Дочку Рита  родила, в первый класс ходит. Вылитая мама… Любит он ее, любит. Золотой человек…

   Андрей вначале пристально следил за хозяйкой — видимо, на месте отрабатывал свой план, но затем вдруг сник, стал пить коньяк, не придерживаясь тостов, и расхваливал на все лады Чубукова. Когда Капитолина, по своему обыкновению, через некоторое время предложила снять пиджаки, он оживился, обратил внимание на золотистый фирменный знак на кармане у Чубукова:

   — В Париже шили, шельмецу, Мэйд ин Франсэ. Великолепный костюм, разве у нас так шьют, Капитолина Никитична? Куда нам… Он, Чубуков, скромный с виду такой инженеришка, а себе на уме. Разъезжает по заграницам, зарабатывает! Ух… Написал роман в стихах, говорят ему: давай, Чубуков, печатай. А он отвечает: нет, братцы, подожду. Надо в Чугуев съездить…

   — Вы, Игорь, не бросили писать?

   Чубуков ничего не ответил, лишь покачал отрицательно головой, помрачнел.

   — Во, видали? Какая скромность! А он пишет и печатается под псевдонимом. Под своей фамилией нельзя — закрытая он для широкого доступа личность. Знаем мы таких молчунов. — Андрей нес какую-то ерунду заплетающимся языком. — Вот, к примеру, в нашем доме жил на четвертом этаже невзрачный такой старикашка. «Здравствуйте, молодой человек!» — всегда говорил и всегда шляпу приподнимал. А умер — две Золотых Звезды на подушечках понесли… Чубуков, он, подлец, из таких. Перед ним тоже что-то понесут! — Андрей в этом месте зашелся смехом, а потом, возможно, понял, что зашел слишком далеко, предложил выпить за здоровье хозяйки.

   — Теперь мне в Чугуеве не показываться. Во всяком случае долго, — сказал Чубуков, когда они возвращались электричкой в Харьков.

   — Почему? — удивился Андрей.

   — Она расскажет Рите, в каком виде мы пожаловали в гости, передаст слово в слово твой пьяный бред.

   — Тебе не угодишь. Ну, брат, немного я подпустил, подпустил… Каюсь, а насчет остального — так все же истина, во всяком случае я придерживался ее.

   — Какая истина, черт возьми?

   — Послушай, я хочу вздремнуть. Плюнь на все и забудь!..

   Андрей жил эмоционально и очень просто.

   Чубуков миновал гречишное поле, въехал в Чугуев. Промелькнула тропинка к Донцу, по которой он шел с Ритой.