Часть 9

Однажды, когда мы сидели в нашей комнате, я имел неосторожность поставить ему песни Розенбаума. Реакция меня ошеломила: Шура плакал, сквозь всхлипы подпевал, с кулаками не давал мне выключить музыку.

К сожалению, выпивал он частенько. В личной жизни у Шуры, насколько я могу судить, тоже хватало бардака. С первой женой он не развелся, имел от первого брака опять же дочь, да еще находился в базе данных по алиментщикам, что делало его невыездным, хотя, и в этом я склонен ему верить, регулярно высылал бывшей жене деньги. Всякий раз я советовал ему навести, наконец, во всех этих делах порядок. Всякий раз

Однажды, когда мы сидели в нашей комнате, я имел неосторожность поставить ему песни Розенбаума. Реакция меня ошеломила: Шура плакал, сквозь всхлипы подпевал, с кулаками не давал мне выключить музыку.

К сожалению, выпивал он частенько. В личной жизни у Шуры, насколько я могу судить, тоже хватало бардака. С первой женой он не развелся, имел от первого брака опять же дочь, да еще находился в базе данных по алиментщикам, что делало его невыездным, хотя, и в этом я склонен ему верить, регулярно высылал бывшей жене деньги. Всякий раз я советовал ему навести, наконец, во всех этих делах порядок. Всякий раз он обещал, что займется этим с завтрашнего дня. Сам искренне в это верил.

Спустя несколько месяцев наши пути разошлись – мы с семьей переехали в другой город. Даже не знаю, как он сейчас. Хочется верить – уже профессор. Он вполне этого достоин.

* * *

Александр не погиб – с многочисленными ранениями, в числе немногих, выжил. Несколько месяцев пролежал в госпитале, был вчистую комиссован и отправлен домой. Доживать оставшуюся жизнь…

Великий Пыкин

Первухину – сейчас у нее другая фамилия – я встретил недавно в супермаркете. Грациозным жестом срипачки несла она около шеи какой-то экзотический фрукт в форме огромной груши. Рядом, наполняя корзинку элитными продуктами, шагал ее муж. Пара выглядела гламурно и созданием этой гламурности была изрядно озабочена. Подходить к ним со своей мороженой мойвой я не стал.

Лена составляла любовь всей жизни Николая, некогда близкого моего приятеля и нашего общего одноклассника. Колька жил и работал во внешнем мире: Израиль, Австралия, Штаты, Европа, далее везде. Занимался электроникой, к чему был склонен с самого детства. Фамилия его – Пыкин, теперь ударялась на второй слог и напоминала о китайской столице. Он отрастил жидкую бороденку, собирал волосы в конский хвост и носил сигары в специальном кожаном чехольчике. Евреем Николай не был, однако женился на пианистке и в свое время удачно отсюда свалил. Незадолго до этого за предпринимателя, почти олигарха, вышла замуж Елена. Колькин брак с Соней сейчас, похоже, распадался…

— Знаешь, Серега, быть холостым имеет много плюсов, — концы фраз звучали у него слегка по-западному, вопросительно. – Можно гонять на байке, заниматься дайвингом, яхтингом. Это есть хорошо.

В ответ я пропел:

— … Можно гулять по бульварам, и сетью лукавых улыбок…

Чтобы выбраться из этого заведения, самого бубнового в нашем городе, я симулировал опьянение, потому и пел. Деньги, отведенные на разгул, подходили к концу.

Коля приезжал к нам каждую весну. Проведывал родителей, потом мчался к Ленке. В ближайшие же выходные собиралась общая вечеринка класса, которую он в основном и спонсировал. Традиция существовала уже несколько лет. Круг участников постоянно расширялся.

Вскоре вернулась из уборной Леночка и, после препирательств, связанных с оплатой счета, мы оказались на улице. Встреча наша носила подготовительный характер: мы выбирали кафе и обговаривали меню большого банкета. Предстоял еще обзвон одноклассников.