Часть 8

Пусть вас завезут домой, отдыхайте, вы славно поработали — огромное вам спасибо.

   Опытный лис, он знал, что делать. Их машина остановилась, и, не дожидаясь, пока подойдет вторая, попросил шофера ехать дальше — Миряна побежала им навстречу….

   — Знаете, Цеков, хорошие у вас ребята, — заметил он.

    — Наши болгарки — тоже, — ответил Цеков.

   — Во всяком случае, за Сергея ручаюсь. Он — настоящий парень.

   — А я — за Миряну.

   — Вот и сосватали, — и оба рассмеялись.

   — Они как дети, и влюбленность

Пусть вас завезут домой, отдыхайте, вы славно поработали — огромное вам спасибо.

   Опытный лис, он знал, что делать. Их машина остановилась, и, не дожидаясь, пока подойдет вторая, попросил шофера ехать дальше — Миряна побежала им навстречу….

   — Знаете, Цеков, хорошие у вас ребята, — заметил он.

    — Наши болгарки — тоже, — ответил Цеков.

   — Во всяком случае, за Сергея ручаюсь. Он — настоящий парень.

   — А я — за Миряну.

   — Вот и сосватали, — и оба рассмеялись.

   — Они как дети, и влюбленность у них какая-то, честное слово, детская, как слезинка чистая. Будем надеяться, что на этом все и кончится — Миряна ведь замужем, — сказал министр.

   Она впрыгнула во вторую машину, обернулась назад спросила только Сергея, хотя обращалась к двоим: .

   — Вы без меня здесь не скучали?

   Она улыбалась, но глаза были переполнены грустью, они молили о прощении или прощались.

   — Сколько километров от Пловдива до Софии? Тысяч десять будет, а? — простонал Сергей.

   — Всего-то?!- всплеснула руками Миряна и отвернулась от них.

   Они уже ехали по болгарской столице. Миряна на какой-то тенистой улочке сошла, помахала им и как-то сразу исчезла. А в гостинице, всего минут через десять после приезда, в номер Орлова вошел Сергей, бледный и возбужденный до крайности.

   — Брат мой Валька,- простонал он тогда,- не оставляй меня одного. На Шипке я объяснился в любви. Мы вышли из храма-памятника, мы стояли возле машин, мы кинулись к киоску с сувенирами, потому что я хотел поставить свечу в храме, а женщина, которая продает их у входа, куда-то пропала. Вот мы и кинулись к киоску, может, там есть, а вы стали кричать нам, мол, пора ехать. Миряна сказала: в следующий раз обязательно поставит она свечку, вообще она обещала ставить ее в каждый свой приезд, раз уж так неудачно получилось. И в этой спешке, не помня себя, стал объясняться, вы кричите, а я ей что-то говорю, вы же продолжаете орать, да провалитесь вы, думаю, не на пожар ведь…

   — Сережа, вы минут сорок были в храме внизу, минут пятнадцать торчали у киоска!

   — Да? Внизу мы обошли все надгробные плиты, возле каждой молча постояли и каждой могиле наших солдат поклонились, это я должен был сделать, но, Валька, прости за слабость, я схожу с ума, даже руку не посмел ей поцеловать — она для меня святая, ты представляешь, что это такое, любить и считать женщину святой; вот ее адрес и телефон, она дала мне их на мосту в Велико Тырново, возьми на сохранение, — он засунул листик из записной книжки, сложенный вдвое, в нагрудный карман Орлову, — и до Москвы не отдавай, как бы тебя ни просил, не отдавай, но не потеряй, смотри, а сейчас спустимся в бар, горит, пылает внутри…

   Орлов благополучно прошел контроль, благо болгарские таможенники не обратили внимания на его декларацию, они были уверены в профессиональных качествах московских коллег, с которыми ему пришлось объясняться, — в багаже отсутствовали лишь наркотики да оружие, все же остальное, как у матерого контрабандиста, нашлось.

   Он поискал среди встречающих светлый плащик, к сожалению, он принадлежал не Миряне.