Часть 8

Зверья, ещё не распуганного тракторами и машинами, в первые годы хватало. На этот раз обошлось. А потерять корову в нашем тогдашнем положении – означало обречь семью на полуголодную жизнь.

С тех пор, отправляя Дуську в стадо, мать наказывала пастуху: «Ты уж присмотри, Иван Макарыч, за нашей блудней, а по осени я с тобой рассчитаюсь». « На том свет угольками, — ворчал Иван Макарыч — наш поселковый пастух. – Что с тебя взять? Ты мне лучше чуни новые сшей — мои-то скороходы совсем развалились». Был он маленького роста, метр с кепкой, как шутили мужики, ходил в

Зверья, ещё не распуганного тракторами и машинами, в первые годы хватало. На этот раз обошлось. А потерять корову в нашем тогдашнем положении – означало обречь семью на полуголодную жизнь.

С тех пор, отправляя Дуську в стадо, мать наказывала пастуху: «Ты уж присмотри, Иван Макарыч, за нашей блудней, а по осени я с тобой рассчитаюсь». « На том свет угольками, — ворчал Иван Макарыч — наш поселковый пастух. – Что с тебя взять? Ты мне лучше чуни новые сшей — мои-то скороходы совсем развалились». Был он маленького роста, метр с кепкой, как шутили мужики, ходил в старой заплатанной телогрейке, на голове – сплющенная, потерявшая первоначальную форму солдатская пилотка, а ноги зимой и летом обуты в стёганые чуни с калошами. На его правом плече неизменно висел длиннющий – метра четыре — бич. Плетёный из сыромятной кожи, у рукоятки толстый, он постепенно утончался и заканчивался совсем тоненьким хлыстиком. Кнут волочился по дороге, точно змея, и мне всегда почему-то хотелось на него наступить. Некоторые пацаны попробовали, но потом долго чесали известные места. А бичом Иван Макарыч владел отменно: как ахнет! – коровы приседают.

— Кольк! А, Кольк! – услышал я голос Надьки Шкурихиной. Надька шла по другой стороне дороги, подгоняя берёзовой веткой корову с телёнком. Жила она неподалёку и вот-вот должна была свернуть в свой проулок.

— Чего тебе? – не слишком дружелюбно отозвался я, ещё не забыв, как она недавно своим насмешливым взглядом вогнала меня в краску.

— Кольк, спроси у матери: не сошьёт она мне платье?

— Какое ещё платье?

— А такое, как у Гальки Щиры.

Стоило ей произнести это имя, и меня сразу бросило в жар. «Вот зараза! Неужели догадалась?» — мелькнуло в голове. А Надька хихикнула, блеснула мелкими зубами и поспешила за своей скотиной в проулок.

Галка Щира…

Я хорошо запомнил тот день, когда её семья появилась в нашем посёлке. А случилось это ровно год назад. В конце прошлого августа на несколько дней зарядили дожди. Мама и я были дома, когда за окном несколько раз длинно просигналила машина. Мама протёрла ладонью запотевшее стекло, посмотрела и сказала:

— Шофёр там рукой машет. Поди узнай, что ему надо?

Я сунул ноги в сапоги, стоявшие у порога, и вышел на улицу. Моросил мелкий дождь, и низкие серые тучи, без единого просвета, обложили небо до самого горизонта. Напротив дома стоял обляпанный грязью «газик» с цепями на задних скатах: без цепей на наших дорогах в такую погоду делать нечего. Шофёр, стоя одной ногой на подножке, рукой помаячил подойти поближе. Мне он не был знаком — своих я знал всех наперечёт, и машина не наша. Кузов её был заставлен какими-то вещами, прикрытыми намокшим брезентом; из-под брезента высовывались ножки стола и стульев. Опираясь руками на передний борт, в кузове стоял мужчина в мокром дождевике с островерхим башлыком, лица его я не разглядел. «Новосёлы, что ли?». – с удивлением подумал я, потому что в последний год из посёлка чаще уезжали.

Выйдя за ограду, я сделал попытку перескочить кювет, но поскользнулся и упал на колено, погрузив обе руки в густую грязь. Из открытого окна кабины тут же раздался заливистый смех, и выглянуло девчоночье лицо; рядом с девчонкой я приметил незнакомую женщину. «Смешно им!» — с досадой подумал я, поднимаясь и стряхивая липкую грязь с ладоней.

— Эй, парень! – в голосе шофёра мне тоже послышался смех, — Где ваша контора? Куда сворачивать?

— Езжайте прямо! – разозлившись, крикнул я. — За поворотом контора.

Девчонка из кабины с любопытством разглядывала меня и улыбалась во весь рот.

Позднее я узнал, что из Пихтовки — там находилась главная контора леспромхоза, — к нам прибыл новый механик, а механик, он же и завгар, – второе лицо в посёлке после начальника участка.