Часть 46

Поэтому полки магазинов должны быть заставлены дешевым низкокачественным суррогатным алкоголем, от которого люди спиваются, начинают болеть, деградируют и умирают, не доживая до пенсионного возраста. Не иначе как преступлением это не назовешь.

Отец ночами кричал, мне было тяжело, я плохо спал, вздрагивал от каждого его выкрика, будто стальная пружина сжималась и разжималась внутри меня. Почти пять лет, я ухаживал за парализованным отцом. Каждый раз, подходя к двери нашей квартиры, я думал об одном, жив ли отец, не упал ли с кровати? Появилась общая слабость, мне хотелось всё время лежать. Нервное истощение. Теперь я с трудом мог помыть отца,

Поэтому полки магазинов должны быть заставлены дешевым низкокачественным суррогатным алкоголем, от которого люди спиваются, начинают болеть, деградируют и умирают, не доживая до пенсионного возраста. Не иначе как преступлением это не назовешь.

Отец ночами кричал, мне было тяжело, я плохо спал, вздрагивал от каждого его выкрика, будто стальная пружина сжималась и разжималась внутри меня. Почти пять лет, я ухаживал за парализованным отцом. Каждый раз, подходя к двери нашей квартиры, я думал об одном, жив ли отец, не упал ли с кровати? Появилась общая слабость, мне хотелось всё время лежать. Нервное истощение. Теперь я с трудом мог помыть отца, перепеленать, побрить, подстричь, накормить, почистить ему зубы.

…То, что пришлось увидеть мне за пять лет болезни отца, как говорится, не для слабонервных и слабовольных. Описывать это я не буду. Больно.

Я понял, что мне необходимо что-то делать с собой, иначе отец у меня просто сгниет заживо. Господи, звучало у меня в ушах, ведь он никому не нужен!

Как я принёс в первый раз домой бутылку коньяка, уже не помню. Помню только, что, выпив рюмку, почувствовал силу в руках и ногах. По всему телу разливалось приятное тепло, да и жизнь не стала казаться такой уж мрачной и тяжёлой. Глупый, я радовался, что нашёл наконец-то выход, что теперь смогу спокойно спать, войду в норму. Нет, это был не выход. Я нашёл временное убежище — успокоение, облегчение своего горя, это было начало пути могущего привести меня в ад. Теперь я выпивал практически каждый день. Не помногу, но каждый день. Когда спиртное кончалось, и его негде было взять, наступало тяжелое состояние похмелья. Ничего не радовало, ничего не хотелось, только выпить, только поправиться и это было уже серьезно. Удивительно то, что, учась в школе, я знал, предчувствовал, что со мной произойдет в жизни такое. Когда ребята на вечеринках пили вино, я почти не пил, только дурачился. Все время говорил себе, что сейчас нельзя, ещё не время, мне нужно беречь свой организм, у меня будет период в жизни, когда я буду пить, и это я говорил себе за восемь лет до встречи с серьёзным алкоголем. Так оно и случилось. В отношении себя я сказал так: «Да, я сейчас выпиваю, но это временно. Пить я не буду. Мне нужно прожить этот период, переболеть этим, плохого конца – я не вижу, я справлюсь, и буду твердо стоять на ногах. Только бы мне не мешали. Я не нуждаюсь ни в чьих советах, потому что сам всё про себя знаю и отлично понимаю природу произошедшего. Мой главный враг находится внутри меня и мне нужно убить его в себе, выбросить, очиститься и перестать бороться с ним – забыть! Несостоявшийся врач — психиатр, но большой любитель специальной медицинской литературы — я понял всё. Я нашёл выход. Я справился. Сам! И это моя самая настоящая победа! Я знаю, что я – победил!

Сейчас, когда я начал разбираться в себе и своей прожитой жизни, я вновь и вновь задаю себе одни и теже вопросы: «Что же произошло со мной? Почему именно так?» Один мой приятель ответил: «Судьба такая». Вот так просто.