Часть 32

Ты должен учиться и обязательно продолжать своё образование. В городе, куда ты собираешься уезжать, есть вечерние школы, техникумы и можно заниматься после работы. Сейчас так многие делают. Ты согласен со мной? А с Галей вы ещё помиритесь, вот увидишь.

Я покачал головой

— Так серьёзно?

Не поднимая глаз, кивнул.

— Тогда не знаю… В этом вы сами должны разобраться. А сейчас для тебя самое главное – учёба. – И, вставая, добавила: — Я думаю, мы с тобой поняли друг друга.

Ты должен учиться и обязательно продолжать своё образование. В городе, куда ты собираешься уезжать, есть вечерние школы, техникумы и можно заниматься после работы. Сейчас так многие делают. Ты согласен со мной? А с Галей вы ещё помиритесь, вот увидишь.

Я покачал головой

— Так серьёзно?

Не поднимая глаз, кивнул.

— Тогда не знаю… В этом вы сами должны разобраться. А сейчас для тебя самое главное – учёба. – И, вставая, добавила: — Я думаю, мы с тобой поняли друг друга.

И до разговора с Валентиной Ивановной я понимал, что вечно так продолжаться не может и надо взять себя в руки, но инерция набрала ход, и у меня не хватало сил остановиться. Но жёсткие и справедливые слова учительницы наконец-то встряхнули меня, заставили всерьёз задуматься и задать самому себе прямой вопрос: куда я качусь, и к чему это может привести? Недавно мама назвала меня мужчиной… Какой там мужчина! Хлюпик, слюньтяй – и больше никто. Нытьё и самобичевание не помогут мне, если я надеюсь (а я всё ещё надеялся) заслужить прошение у Галки. Я должен, я обязан стать лучшим из всех в классе, лучшим во всём. Не каменная же она, в конце концов…

Я с удвоенной энергией принялся за учёбу и, вскоре, исправил свои тройки и двойки. Я опять стал засиживаться за книгами допоздна, а стихи Есенина, которые помнил наизусть, переписал в отдельную тетрадку. После всего, что случилось, его стихи теперь по-новому зазвучали для меня, перекликаясь с моими горькими мыслями и переживаниями. А потом и сам, подражая своему кумиру, сочинил несколько стишков. Одно из них мне самому понравилось, и я показал его Валентине Ивановне – моему ангелу-хранителю:

Белые сугробы, чёрные дома.

От земли до неба снега кутерьма.

Замело по крыши, не видать дорог,

воробей под стрехой съёжился, продрог.

В низеньком оконце огонёк погас,

спит моя деревня в этот поздний час.

Она прочитала и внимательно посмотрела на меня:

— Это уже кое-что. Молодец, Коля. Давай пошлём его в «Пионерскую правду»?

— Так я уже комсомолец. Нас недавно приняли.

— Н-у-у, вы ещё от пионеров не очень далеко ушли, — но, заметив, что я обиделся, рассмеялась. — Как хочешь… Но в стенгазету мы его обязательно поместим.

Стенгазету вывесили в актовом зале, но уже через два дня моё стихотворение кто-то аккуратно вырезал лезвием бритвочки.

— Видишь, у тебя уже поклонники появились, — пошутила Валентина Ивановна и лукаво улыбнулась. – Или поклонница? Ты не знаешь, кто бы мог это сделать?

Я пожал плечами, хотя и догадывался, кто мог быть почитателем моего «творчества». Во всяком случае, мне очень хотелось, чтобы догадка моя оказалась верна.

Я где-то вычитал, что время – лучшее лекарство от многих болезней. Особенно от таких, как моя. Проходили дни, острота переживаний постепенно смягчалась, но тихая ноющая боль оставалась, и избавиться от неё совсем было невозможно. Иногда мне казалось, что Галка смотрит в мою сторону, но, подняв глаза, только и успевал заметить ускользающий равнодушный взгляд.

Подходил к концу учебный год, и на «семейном совете», поредевшем после отъезда Тони, мы сообща решали, чем мне заняться после окончания школы. Выбор, собственно, был не очень велик: или поступать в техникум, как это сделала Тоня, или идти в ремесленное училище. Первый вариант, после некоторых размышлений, отпал: нашей семье иметь на шее двух студентов – непозволительная роскошь. Второй – устраивал всех: бесплатное обмундирование, питание и, самое главное, – общежитие. Из нашего посёлка многие учились в ремесленных училищах. Приезжая на каникулы, они форсили перед нами в чёрных шинелях с блестящими пуговицами в два ряда и сыпали незнакомыми словами: «шпиндель», «суппорт», «подача».