Часть 32

Вот и весь заработок. Осталось десять рублей. Нищета теперь будет всегда рядом: в сердце, в голове, в кармане. Прижилась, присосалась уродина на долгие годы. От которой развивалось чувство вины и неполноценности.

У меня стали возникать вопросы. Почему мы так плохо живем? Почему наше общество так несовершенно? Почему у нас такие люди? Почему в странах Европы другая жизнь? Почему там есть практически всё, а у нас ничего кроме космонавтики и оборонной промышленности, от которых людям живется не легче? Ответы придут ко мне позднее, когда я начну глубже вникать в смысл жизни людей и этого общества. Я пойму, что живу

Вот и весь заработок. Осталось десять рублей. Нищета теперь будет всегда рядом: в сердце, в голове, в кармане. Прижилась, присосалась уродина на долгие годы. От которой развивалось чувство вины и неполноценности.

У меня стали возникать вопросы. Почему мы так плохо живем? Почему наше общество так несовершенно? Почему у нас такие люди? Почему в странах Европы другая жизнь? Почему там есть практически всё, а у нас ничего кроме космонавтики и оборонной промышленности, от которых людям живется не легче? Ответы придут ко мне позднее, когда я начну глубже вникать в смысл жизни людей и этого общества. Я пойму, что живу в большом закрытом лагере, где на людях преобладает серая и чёрная одежда, в магазинах дешевая суррогатная водка, грубый хлеб, а в головах и сердцах постоянно живущий страх, вошедший в нас с молоком матерей. Жуть.

Из детства мне, почему-то запомнились слова одной незнакомой пожилой женщины. Она сидела на лавочке, около своего старенького домика греясь под тёплыми лучами весеннего солнца. Сгорбленная тщедушная старушка. Посмотрев на меня – семилетнего мальчугана своими голубыми почти безжизненными глазами она вдруг сказала: «Вот так, сыночек. Родилась – боялась, жила – боялась, а теперь и умирать боюсь…» Почему она говорила об этом мне — ребенку? Наверное, просто сказать больше было некому. Тогда я не понял смысла её слов, а сегодня для меня всё ясно. Основой страха перед жизнью у большинства наших людей является незащищенность их родным государством. Отсюда возникает непредсказуемость завтрашнего дня. Последствия этого самые печальные и плачевные.

Техникум я окончил хорошо, дипломная работа защищена на четыре. От учебы в техникуме у меня остались добрые впечатления. Я получил большой тёмно-синий диплом механика и должен был устраиваться на работу.

Помню, как отец мне посоветовал пойти работать в завод в конструкторский отдел. Он говорил, что научиться выполнять технические чертежи — большое дело и что, овладев этой специальностью, я не пропаду в жизни. Меня приняли в конструкторское бюро завода на должность техника-конструктора. Очень тяжело давалась мне эта наука. Научиться красиво, чертить мало, нужно было уметь работать головой, знать, как работают узлы и механизмы. Знать технологию машиностроения. Короче говоря, нужно было стать инженером.

Впоследствии я поработаю и пройду, все три категории инженера конструктора и стану Главным конструктором НИГРИ. Но это будет через много лет, а сегодня я только начинаю работать в этой должности и ничего ещё не знаю и толком не умею.

Завод есть завод и никто там с тобой не нянчится, дают задание, а знаешь, ты как его выполнить, или нет, это никому не интересно, раз на работе, значит делай. Производство. Работа конструктора, очень сложная ведь каждый день приходиться выполнять новую работу. На другой работе, я думаю, людям несколько легче, изучил свою работу и делай ее из года в год. Конструктор — восстановитель же каждый день получает новое задание. Сегодня необходимо изготовить коническую шестерню.