Часть 30

Иногда, несмотря на опасности, Павел Андреевич выезжал в Полтаву – там необходимо было появляться по разным делам, в основном, бюрократическим, так как каждая власть устанавливала новую форму документов. Возвращаясь из очередной поездки, где он получал новый пропуск, доктор разговорился с хозяином повозки – общительным полтавским мастеровым. Обсудили политическую ситуацию, посетовали на неизвестность, причем мастеровой, в отличие от сдержанного Павла Андреевича, ругал всех представителей всех без исключения правительств, а после перешел к обсуждению бытовых проблем и посетовал, что времена нынче худые, а у него, как назло, сдохла собака. Где же сейчас найдешь хорошего сторожа?

Обрадованный Павел Андреевич поведал

Иногда, несмотря на опасности, Павел Андреевич выезжал в Полтаву – там необходимо было появляться по разным делам, в основном, бюрократическим, так как каждая власть устанавливала новую форму документов. Возвращаясь из очередной поездки, где он получал новый пропуск, доктор разговорился с хозяином повозки – общительным полтавским мастеровым. Обсудили политическую ситуацию, посетовали на неизвестность, причем мастеровой, в отличие от сдержанного Павла Андреевича, ругал всех представителей всех без исключения правительств, а после перешел к обсуждению бытовых проблем и посетовал, что времена нынче худые, а у него, как назло, сдохла собака. Где же сейчас найдешь хорошего сторожа?

Обрадованный Павел Андреевич поведал вознице о семейной головной боли – собираются на свой страх и риск в далекое путешествие, а собак девать некуда. Мастеровой обрадовался и предложил сторговаться так, чтобы все остались довольны.

Дома их встретила Леокадия и, услышав, что хозяин повозки желает приобрести собачку, залилась слезами и, всхлипывая, объявила, что собаки продаются только вдвоем или никак. Житель Полтавы готов был приобрести и двух сторожей, но честные и порядочные Савеленки объяснили ему суть дела : Цербер – всего лишь довесок к своей матушке, а разлучать их никак нельзя. И Леокадия, и доктор понимали, что без Мурзилки ее сын просто не выживет, да еще в такое суровое время.

Мастеровой почесал затылок, покрякал и согласился – характер Мурзилки он вполне оценил при первой же встречи – она рычала, лаяла и упорно не желала пускать чужака во двор. Если бы не присутствие хозяев – она бы его покусала.

Когда мастеровой начал предлагать цену, Леокадия ушла в комнаты, зажала уши руками и легла на диван в гостиной. Вскоре к ней прибежал, захлебываясь слезами, Костик, который тоже не хотел расставаться с собаками. Павел Андреевич пришел к ним только тогда, когда самолично помог полтавчанину запихать Мурзилку с Цербером в мешок, завязал его и проводил до выезда из села. Теперь он успокаивал жену, дочь, которая, хоть и горевала о животных значительно меньше остальных, тоже поддалась общему настроению, и сына, что собаки хорошо пристроены, о них можно не волноваться.

– Лекочка, зато мы теперь спокойно можем собираться – нас больше не будет волновать судьба Мурзилки и Цербера.

– Конечно, меня все равно будет волновать их судьба: я ведь не знаю, как с ними там будут обращаться…

Доктор Савеленко решил положиться на время, которое, как известно, великий целитель, и подумал, что устройство собственной жизни отвлечет семью от грустных мыслей.

Соседи с тоской смотрели на сборы Савеленко – все боялись, что, узнав об освободившейся площади, каждое правительство попытается к ним кого-то подселить, и уверенности, что это окажутся приятные люди, почему-то ни у кого не было.

Вечерами к Павлу Андреевичу и Леокадии Ильиничне заходил учитель Зарецкий и пытался их убедить, что гетман Петлюра идет правильным путем, и Украина, отделившись от России, расцветет, и они заживут свободно и прекрасно.