Часть 30

Вяло, передвигая ноги, ходили, как тени, какие то люди в промасленных спецовках. Они крутили гайки, что-то разбирали и собирали, подолгу курили, а еще пили вино и играли в карты. На меня кричали все кому не лень: «Эй, пацан, принеси ветошь, подай ключ, подложи кирпич, вымой в солярке детали, сбегай за пирожками…» Как работали эти люди, мне было непонятно. На пятерых был один накидной ключ на 17мм и один молоток. Работа выполнялась медленно и без особого удовольствия. Один пожилой слесарь всё время говорил мне: «Кури, Юрка, кури, на твой век работы хватит, она ведь дураков-то любит, её, брат ты мой,

Вяло, передвигая ноги, ходили, как тени, какие то люди в промасленных спецовках. Они крутили гайки, что-то разбирали и собирали, подолгу курили, а еще пили вино и играли в карты. На меня кричали все кому не лень: «Эй, пацан, принеси ветошь, подай ключ, подложи кирпич, вымой в солярке детали, сбегай за пирожками…» Как работали эти люди, мне было непонятно. На пятерых был один накидной ключ на 17мм и один молоток. Работа выполнялась медленно и без особого удовольствия. Один пожилой слесарь всё время говорил мне: «Кури, Юрка, кури, на твой век работы хватит, она ведь дураков-то любит, её, брат ты мой, всю ведь всё одно не переделаешь…» Здесь я впервые начал задумываться над тем, почему люди не хотят работать, просто отбывают на работе как будто-то какое то наказание. Стараются филонить, улизнуть от работы… Ответы на те вопросы придут ко мне через несколько лет, когда я поработаю в разных рабочих слоях и трудовых коллективах. Пойму, что, получая нищенскую зарплату, люди никогда не будут хорошо работать, а значит, мы будем и дальше жить плохо и унизительно. Ведь деньги — это свобода, независимость, стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Все эти жизненные ценности недоступны большинству людей нашего общества. Именно отсюда истекает ранняя смертность. Социалистическая система, как же все-таки она была не совершенна, если допускала такие ошибки. Безусловно, не всё в жизни определяется деньгами. Меня прикрепили помощником к водителю самосвала. Снимаем двигатель. Очень тяжело без нужного инструмента, ничего путного не сделаешь, поэтому работа идет очень медленно. Механик смотрит на меня свысока: «Чего, ты блин, одну гайку два часа открутить не можешь, смотри, прогул запишу».

«За что прогул?» — возмущаюсь я и показываю ему разбитый единственный рожковый ключ на 14 мм и свои содранные пальцы. «Гайки заржавели, здесь нужна головка или накидной ключ, но этого ничего же нет». Механик ухмыляется: «А меня это не волнует, работать нужно уметь». Дома я долго думал, а что если и на самом деле поставит прогул, тогда позор. Скажут, сын бывшего главного инженера завода бездельник и прогульщик. И я решаю принести на работу отцовский автомобильный комплект инструментов из нашего гаража. На следующее утро я свободно и гордо работаю своим инструментом и выполняю поставленную передо мной задачу. Ну, теперь-то меня похвалят, думал я и ждал, когда подойдет механик. Механик первым делом обратил внимание на мой инструмент: «Где взял набор?»

— Из дома принес.

— Врёшь! Наверное, украл, у кого ни будь, вон ту головку на 17 мм я, кажется, у Сарсена видел. Что за люди, блин, такие?..

— Я не вор. Этот инструмент моего отца, он его с Киева привёз. Механик ухмыльнулся в рыжие усы, потоптался на месте и, что-то буркнув себе под нос, ушел в бокс, не сказав ни слова благодарности за выполненную работу, но это пол беды — он же меня еще и оскорбил, назвав вором. Наверное, этот механик смотрел и судил через призму своего «я». Дело шло к обеду, и я собирался идти домой. Я был наивным и доверчивым парнем, плохо знал жизнь и людей и поэтому часто ошибался.