Часть 22

— Ничего, он у нас парнишка шустрый! – посмеивались сёстры. — Справится!

Солнышко припекало, пот лил с меня ручьями, а сенная труха забивала глаза, ноздри, уши; рубаха липла к телу, и пришлось её сбросить вниз. Да и сестрёнкам моим было не сладко: лица разгорелись, стали пунцовыми, и они часто вытирали их концами косынок, а платья на спинах пошли тёмными пятнами.

Примерно через каждые пятнадцать минут мы делали перерыв. Мама с девчатами отдыхали в тени, а мне спрятаться было негде, и я, привольно развалившись на стогу, заложив руки под голову, вдыхал терпкие ароматы

— Ничего, он у нас парнишка шустрый! – посмеивались сёстры. — Справится!

Солнышко припекало, пот лил с меня ручьями, а сенная труха забивала глаза, ноздри, уши; рубаха липла к телу, и пришлось её сбросить вниз. Да и сестрёнкам моим было не сладко: лица разгорелись, стали пунцовыми, и они часто вытирали их концами косынок, а платья на спинах пошли тёмными пятнами.

Примерно через каждые пятнадцать минут мы делали перерыв. Мама с девчатами отдыхали в тени, а мне спрятаться было негде, и я, привольно развалившись на стогу, заложив руки под голову, вдыхал терпкие ароматы скошенной сухой травы и смотрел на проплывающие в небе редкие белые облака. Облака плыли на север, в сторону Пихтовки, а там – Галка. Сесть бы на облако как на ковёр самолёт – и к ней! Вот бы удивилась… Интересно, изменилась она за лето или нет? Хоть бы краем глаза увидеть.

Немного отдохнув, мы опять принимались за дело. Стог, сужаясь, становился выше и круче, и я уже балансировал на небольшом пятачке, стараясь сохранять равновесие, чтобы не упасть. Наконец, я подмял под себя последний навильник и перевёл дух. Поджилки мои тряслись от напряжения, и я лёг на живот, распластав в стороны руки и ноги. Не дай Бог, свалиться в последний момент вместе с макушкой! Немного погодя, Зина подала мне связанные попарно жердинки, я уложил их крест-накрест, чтобы ветром не растрепало сено, и только потом осторожно съехал со стога на спине. На негнущихся ногах я отошёл метров на десять и оглянулся. Получилось вроде бы неплохо: вершина строго по центру – не завалится, крутизна, как и должно быть, выдержана плавно – дождю не промочить. Словом, стог как стог — не в первый раз. Примерно, такой же стоит неподалёку, за ближним колком, смётаный нами на прошлой неделе.

— Коль, а тебе можно наниматься стога вершить, — сказала Зина. – Не у каждого так красиво получается.

— Скажешь тоже.

— А что, на кино заработаешь, — сказала Тоня. – Жаль только — покос уже закончился.

Мы все вместе посмеялись, а потом обчесали стог со всех сторон граблями, начёсанное сено подбили черенками под основание и стали собираться домой. А чего там собираться: грабли с вилами на плечи, топорик за пояс – и вперёд!

Настроение у всех было лучше некуда: главная и самая трудная работа сезона сделана, теперь можно отдохнуть и немного расслабиться. А то я уже не помню, когда в последний раз играл с ребятами. Оставалась, правда, картошка, но она в огороде, рядом с домом — ещё успеется…

Немного отойдя от покоса, Зина с Тоней, как я и предполагал, стали рвать цветы, что-то там тихо напевая, а мы с мамой, поджидая их, остановились. Я оглянулся назад: издалека стог выглядел ещё красивее, и походил на голову великана в богатырском шлеме из сказки «Руслан и Людмила». Для полноты картины не хватало самого Руслана на резвом коне и с копьём наперевес. Я рассмеялся собственному воображению.

— Любуешься? – спросила мама. – И вправду, красивый стожок получился. Да и сено у нас нынче, не сено – чай! Молодец, Коля.

— Мам, не я же один его ставил.

— Да все вы у меня молодцы. Все…

По случаю окончания покоса, мама решила приготовить особенный ужин. Ещё утром, пока мы спали, она успела заколоть петушка, чтобы вечером накормить нас настоящим куриным супом с домашней лапшой. Гулять так гулять!

За стол сели уже в сумерках. Сегодня воскресенье, а по воскресеньям в поселковой бане женский день. Пока мама с девчатами ходили в баню, я, как обычно, умылся из бочки, полил грядки, капусту и. хотя была не моя очередь, встретил Дуську. Не ходить же Тоне после бани за коровой.

И вот сидим за столом, а на столе в чашках дразнит вкусным ароматом куриный суп, в центре стола — петушок, с торчащими вверх обрубками ножек, ну и, конечно, — малосольные огурчики, пучки укропа и лука. Чем не царский ужин!

Зина с Тоней успели после бани принарядиться и сидят рядышком – розовощёкие и красивые. И мама красивая: она тоже переоделась в чистое, и щёки её, тронутые мелкими морщинками, порозовели.